— Точно так же, как ни один родитель не считает своего ребенка глупым или некрасивым.
— У вас есть дети?
— Маленькая дочь, — улыбнулся Холланд. — Красивая и очень смышленая.
— Возможно, дело тут совсем не в деньгах, — заметил Торн.
Казалось, что Портер тоже пришла в голову эта мысль, когда она глушила мотор.
— Такое уж точно… необычно.
— Кто знает… — Торн открыл дверь и, с размаху опустив ноги на землю, застонал от боли. — Если бы последовало требование выкупа, возможно, родители быстрее бы вышли на связь с вами.
Холланд вышел из машины и подошел к Торну, разглядывая особняк а-ля Тюдор — жилище Тони Маллена и его жены.
— Большая домина, — прокомментировал он.
Портер заперла машину, и все трое направились ко входной двери.
— Что ж, первое впечатление у нас есть, — сказала она.
* * *
В первое мгновение Торн заметил, как в глазах Тони Маллена вспыхнула надежда, но длилось это недолго. Через минуту-другую, когда он уже сидел в несуразного вида кресле, его лоб покрылся испариной, а бледное лицо вновь выражало безысходность — Маллен вернулся к печальной действительности.
Он ждал их на крыльце, не сводил с их троицы глаз, как будто пытался догадаться по их походке, с чем они пришли. Портер покачала головой. Едва заметное движение, но и его оказалось достаточно.
Маллен протяжно вздохнул, на пару секунд прикрыл глаза. На его лице появилось что-то похожее на улыбку, когда он снова открыл глаза, когда протянул им руку — плоскую и бледную на фоне дверного проема — ладонью вверх.
— Сердце уходит в пятки, — произнес он, — когда кто-нибудь звонит по телефону или в дверь, особенно полиция. Как будто чувствуешь, что надвигается беда. Понимаете?
Знакомство состоялось там же — на пороге.
— Тревор Джезмонд сказал, что ему удалось выкроить еще две пары лишних рук, — сказал Маллен. Он тронул Торна. — Передайте ему огромное спасибо, ладно?
Торн старался угадать, рассказал ли Джезмонд Маллену, что он на самом деле думает о человеке, которому принадлежит одна из пар этих самых лишних рук. Если рассказал, то оценка, полагал Торн, была не слишком лестной. Однако если просьба о помощи исходила от самого Маллена, Джезмонд едва ли хотел, чтобы его старый приятель считал, будто он подсунул ему лежалый товар. Торн решил, что лучше об этом не думать и подольше — насколько это будет возможно — делать вид, что он ничего не понимает.
Он посмотрел на Маллена. У того было меньше седых волос, чем у самого Торна, и хотя нынешние обстоятельства, несомненно, оставили свой след, все же он находился в очень хорошей форме.
— Что ж, либо вы выглядите намного моложе своих лет, либо рано ушли на пенсию, — сказал он.
На секунду Маллен, казалось, опешил, но его тон оставался достаточно любезным, пока он вел их по темному коридору.
— Может, и то, и другое?
— Хотелось бы мне так, — призналась Портер, вешая пальто.
— Хотя вы правы, я рано вышел в отставку, — ответил Маллен. Он оглядел Торна с ног до головы. — А вам сколько? Сорок семь, сорок восемь?
Торн попытался остаться бесстрастным:
— Через несколько месяцев исполнится сорок пять.
— Понятно, а мне в этом году — пятьдесят. Я знаю, что выглядел бы настоящим стариком, останься я на службе. Я знаю, каково это. Пропадая на работе, я уже стал забывать, как выглядят Мэгги и дети.
Торн кивнул — ему уже давно некого было забывать, но он отлично понял Маллена.
— Мне удалось поднакопить малость деньжонок, тут-то я и решил, что момент подходящий. Мне пришла в голову мысль переехать, и Мэгги была в восторге от моей отставки. Через какое-то время она даже привыкла, что я мешаюсь у нее под ногами.
В эту минуту, как по заказу, по лестнице спустилась Мэгги Маллен — Торн заметил, что каждый год из прожитых ею пятидесяти с хвостиком отпечатался на лице. Морщины превратились в трещины. Никакой макияж, даже только что наложенный, не мог скрыть красных опухших глаз.
— Я немного задремала, — сказала она.
Холланд не дал паузе затянуться. Он кивнул Маллену, подхватывая готовую оборваться нить беседы:
— Именно так говорят политики, верно?
Маллен недоуменно взглянул на него.
— Прошу прощения?
— Когда бы и по какой бы причине они ни ушли в отставку, они всегда говорят, что хотят больше времени проводить с семьей.
Маллены держались несколько странно, как будто не они были родителями похищенного мальчика и не они доверили полиции найти его — они были похожи на гостей, которые ожидают, пока им объявят: «Кушать подано».
Эта странная неловкость сохранялась и сейчас в гостиной — и расположение кресел не способствовало ее преодолению. Комната была большая, а диваны и кресла были расставлены по периметру ковра в китайском стиле. Торн и Портер присели на кремовый кожаный диван, а Маллен и его жена опустились в неудобные на вид кресла, которые стояли на приличном расстоянии друг от друга и шагах в десяти от гостей. Откуда-то сверху доносилась музыка; слышен был и шум с кухни, куда Холланд и констебль Кенни Парсонс — дежурный полицейский, обеспечивающий связь с семьей, — отправились варить кофе.
Торн смотрел в застекленную дверь, через которую виднелся сад. Он был огромен в сравнении с крошечными лужайками, украшавшими большую часть лондонских особняков. Торн повернулся к миссис Маллен:
— Теперь я понимаю, почему вы сюда переехали. И заметьте, я бы не стал косить в нем траву.
Ему ответил Тони Маллен:
— По правде сказать, это место оказалось компромиссным вариантом: я был готов смотать удочки и вообще перебраться за город, но Мэгги не хотелось уезжать из Лондона. Здесь же кажется, что ты за городом, но всего в паре минут от дома станция метро «Хай Барнет», а до Кингз-Кросс
[12]
двадцать минут пешком.
Торн что-то промычал, прикидывая: «До Кингз-Кросс отсюда еще идти и идти».
— И школы… — добавила Мэгги Маллен. — Мы переехали из-за школ.
И как только прозвучало это зловещее слово, все как-то сразу вспомнили, почему они здесь собрались. Светский разговор тут же оборвался.
Тони Маллен хлопнул себя по бедрам так звучно, что его жена слегка вздрогнула.
— Нам известно, слава Богу, что плохих новостей нет, но полагаю, что и хорошими похвастать вы не можете.
Портер заерзала на диване.
— Мы делаем все от нас зависящее, но…
— Перестаньте! — Маллен протестующе поднял руку. — Не нужно пустых слов. Вы забыли, что я знаю правила игры? Давайте не будем тратить попусту ни ваше, ни наше время — договорились, Луиза?
