– А кто по нам стрелял в такси?
– С этим разберется полиция.
– А чего, вообще-то, Владимиру от нас надо?
– Почему ты об этом спрашиваешь?
– Я догадываюсь, что ты хочешь меня оградить от всего этого, но я же не идиотка.
– Что ты хочешь знать?
– Владимир меня запер в доме в Каннах, ты от него сбежала. С тех пор нас пытаются прикончить… Мне вроде все ясно, но я предпочитаю, чтобы ты это подтвердила.
– Владимир не хочет нас прикончить.
– А чего тогда?
– Нас.
– Нас?
– Чтобы мы жили вместе с ним.
– А ты не согласна?
– А ты?
– Думаю, он тебя любит меньше, чем Натан.
– Почему ты заговорила о Натане?
– Влад и Натан оба в тебя влюблены. Вот я и сравниваю.
– Почему ты решила, что Владимир любит меня меньше, чем Натан?
Карла села рядом с дочерью, чтобы не упустить ни слова из ее ответа.
– С тех пор как ты встретила Натана, ты стала красивее, хоть у тебя щека ободрана и новая прическа.
Карла округлила глаза, решив потребовать объяснений.
– Вообще-то, он тебя любит, и ты его любишь, и когда он дает тебе это понять, ты вдруг начинаешь чувствовать себя более… как это… Ну, сама понимаешь, что я хочу сказать.
– Желанной?
– Да. Это называется само… чего-то там.
– Самовнушение.
– Ага. Это вроде как ты все время твердишь мне с самого детства, что я самая красивая. Так что я в конце концов неизбежно начинаю чувствовать себя красивой. И на самом деле становлюсь немного красивее.
В отличие от большинства сверстниц, имеющих довольно невысокое мнение о собственной внешности, Леа всегда была уверена в себе. Удивленная проницательностью и зрелостью своей дочери, Карла решила этим воспользоваться:
– Ты заметила что-нибудь в поведении Натана, подтверждающее, что он влюблен в меня?
– Не будь наивной, мама. Он привозит тебя к своим родителям, летит за тысячи километров, только чтобы тебя повидать, спасает тебе жизнь уже во второй раз…
– Он бы это сделал ради кого угодно. Работа у него такая.
– Спорим, что он вернется?
– А ты-то сама была бы не против?
– Он меня не баловал, как Владимир, но с ним как-то спокойнее. К тому же он такой красивый. На твоем месте я бы не колебалась.
Она опять включила телевизор, словно желая положить конец разговору. Карла вдруг осознала, что маленькая Леа выросла.
– Мам, так ты уверена, что мне нельзя выйти за кока-колой? Это же совсем рядом.
Не ответив, Карла встала под обжигающий душ, который смыл с нее стресс и усталость. Когда она вынырнула из наполненной паром ванной комнаты, обмотавшись махровым полотенцем, ее встретил чей-то хриплый голос. Это ведущая RAI представляла гостей ток-шоу. Карла окликнула дочь. Никакого ответа. Осталась только сморщенная вмятинка на покрывале. Леа все-таки ослушалась. Вышла без спросу. Карла выглянула в пустынный коридор. Карабинера на месте тоже не было. И не было слышно ничего, кроме урчания автомата с напитками.
– Леа! – крикнула она.
В панике Карла натянула джинсы и свитер, любезно предоставленные полицией, и босиком бросилась вон из комнаты. Телефонный звонок остановил ее порыв. Она повернула обратно.
– Мадам Шомон? – спросил голос с сильным иностранным акцентом.
Она узнала голос Олава Аськина.
– Ваша дочь заперта в чемодане, а чемодан в багажнике машины. В нем мы ее и вынесли из отеля. Вы немедленно пойдете за ней следом. Скажете легавому в холле, что хотите купить лекарство для дочери. Дойдете до угла улицы. Там аптека. Перед аптекой увидите белую «ауди» во втором ряду. Быстро сядете на заднее сиденье, если снова хотите увидеть свою дочь.
– Вы сделали ей больно?
– В отличие от легавого, стоявшего у ваших дверей, она еще жива. «Ауди» отъедет через три минуты. Если не успеете, Леа умрет.
Карла помчалась к лифту, стала тыкать в кнопку вызова, решила бежать по лестнице, скатилась по ней быстрее, чем на санках, выскочила перед самой регистрационной стойкой и заставила себя замедлить шаг, чтобы не разбудить подозрений Серджо Росси. Агент Интерпола вскочил, словно подброшенный пружиной, отшвырнул кроссворд и попытался ее догнать.
– Извините, госпожа Шомон, но куда…
– Моя дочь! Она… больна. Я в аптеку, за лекарством.
– Босиком?
– Это срочно.
– Я с вами, – сказал он, наставив на нее свой сверкающий «Паркер».
– Нет! Оставайтесь здесь. Лучше… присмотрите за Леа. Я всего на минутку.
– С ней бригадир Санца, она ничем не рискует.
– Если сюда заявится Аськин, вы лишним не будете.
– Это неосторожно.
– Да не спорьте вы, черт побери!
Несмотря на ее тон, Росси не отстал. Бросился вслед за Карлой, бежавшей под проливным дождем. Итальянка заметила аптеку. На что похожа «ауди»? Ее взгляд привлекло мигание желтых фар. Из второго ряда выехала белая машина. Карла перебежала через улицу и, как фурия, вцепилась в ручку задней дверцы. Росси что-то вопил ей в спину. Машина притормозила. Она нырнула на заднее сиденье. Росси ворвался в салон одновременно с ней и приземлился с пулей во лбу. «Ауди» помчалась прочь, окатывая водой прохожих. Под ногами у Карлы был труп, перед глазами – убийца. Она попыталась сохранить ту толику хладнокровия, что у нее еще оставалась. Если бы удалось освободить Леа, она охотно грохнулась бы в обморок. Незнакомый ей водитель направил машину на подземную автостоянку, следуя за «мерседесом». Он говорил с сильным славянским акцентом, коверкая английский язык:
– Вам сказали одной приходить.
– Он сам за мной увязался.
– Теперь мертвый.
«Ауди» остановилась на четвертом подземном уровне, почти пустом. Дверца открылась, возникло лицо Аськина. Русский грубо выдернул тело Росси за ноги. Пробитый череп с треском стукнулся о бетон, попав в лужу масла. Аськин обыскал агента, забрал себе оружие и засунул тело под какую-то машину. Потом сдернул Карлу с сиденья и проверил, не прячет ли она что-нибудь на себе.
– Возвращаемся, сука. Коченку не терпится тебя увидеть. Будешь доставать меня по дороге, шлепну твою дочь.
Руки Аськина, испачканные кровью агента Росси, задержались на ее теле, не нащупав белья.
– Где Леа?
– Уже сказал! – рявкнул он, доставая руку из-под свитера Карлы, чтобы влепить ей пощечину. – Меня неясно?
Карла стерпела, не шелохнувшись, тщательное обшаривание своих прелестей. Завершив обыск по всем правилам, Аськин захлопнул дверцу «ауди», сам сел за руль «мерседеса» и поехал впереди. Зловещий кортеж поднялся из-под земли на поверхность и поехал через залитый дождем Рим. Карла не отрывала взгляда от багажника «мерседеса». Леа была там, внутри, всего в нескольких метрах от нее. Обе машины выехали на автостраду и помчались в сторону Флоренции. Водитель «ауди» открыл рот всего один раз, чтобы вытащить оттуда изжеванную резинку. Когда они миновали первый после Рима пункт уплаты дорожного сбора, Карла стала прикидывать, как ей освободить дочь. Если она ничего не предпримет, то вскоре окажется в руках Коченка. Лишь несколько часов отделяли ее от человека, в которого она всадила две пули. Так что поле для маневра было очень невелико. Мелькали километры. Обе машины неслись на большой скорости по узкому коридору между тяжелыми грузовиками и дорожным ограждением, сотрясаясь в вихревых потоках воздуха. Струи дождя, совершенно залившего асфальт, разлетались веером из-под колес тяжеловозов, лупили по ветровому стеклу. Настоящая автомойка. «Ауди» словно приклеилась к бамперу «мерседеса», который не сбавлял скорость ниже ста восьмидесяти километров в час. Казалось, что авария неминуема. Карла почувствовала, что должна использовать эту кошмарную гонку. Взять в союзники разбушевавшуюся стихию. Обратить ситуацию в свою пользу. «Стать ситуацией» – как говорил Натан.
