– Как тебя зовут?
– Эстан.
– Как называется твоя банда?
– У нее нет названия.
– Джимми в ней состоит?
– Да. Но он не участвует в наших драках.
– Однако десять дней назад он был с вами во время вылазки на китайское кладбище.
– Не были мы там.
Да, верно, Дзо говорил, что на него напала банда мальчишек, а не взрослых, взрослых, вооруженных, как эти, которых он разметал. Натан спрыгнул со своего трамплина и помог филиппинцу сесть. Допрос был коротким, так как Натан не хотел заниматься выжившими в драке, что постепенно стали приходить в себя, и свидетелями, которые станут путаться под ногами. Эстан подтвердил, что Джимми – амулет банды. Он у них вроде слуги или разведчика. Он хочет стать полноправным членом банды наравне со взрослыми, но отец Санчес строго следит за ним.
– Отец Санчес?
– Да. Джимми слушается его, как отца. Отцу Санчесу не нравится, когда Джимми шляется с нами. Потому он затянул Джимми в хор. Ну а мы не настаиваем, не станем же мы спорить со священником. Так что пока Джимми делает налеты с сопляками из хора. Видать, они шастали у китаез, не сказав нам. Не знаю, чем он там занимался.
– Натан, тут уже началось шевеление, – забеспокоилась Анхелина.
Обломки действительно начали шевелиться. Пора было сматываться. Натан поднял Эстана за футболку и велел ему отвести их к отцу Санчесу. Они прошли через толпу, вдоль откосов рва, поднялись по небольшой лестнице и оказались в другом рву, поуже, чем предыдущий.
– Почему вы так яростно защищаете Джимми?
– Вот уже несколько дней тьма людей разыскивает его, – ответил Эстан.
– Кто?
– Китайская банда… а потом еще тот ненормальный японец, который хотел вернуть свои деньги. Ранили троих из наших. Потому-то сегодня нас было так много.
– Ты не ответил на мой вопрос. Почему вы так яростно его укрываете?
– Да все из-за отца Санчеса. Он пригрозил, что выдаст нас властям, если с пацаном что-нибудь случится. Даже если мы будем ни при чем.
Они пробрались под беседками из соломы, где шли петушиные бои. Десятки возбужденных болельщиков орали и делали ставки, рискуя своими песо. Они обогнули препятствие и вышли на тихую маленькую площадь. На ней стояла массивная церковь, контрастирующая с обступившим ее бидонвилем. На паперти сидели женщины и продавали амулеты, приворотные зелья, чудодейственные микстуры. Предметы религиозного культа тоже не были забыты, например, портрет Папы на пластиковом распятии. Натан, Эстан и Анхелина, перешагивая через разложенные товары, вошли в церковь. Эстан довел их до ризницы.
– Священник живет здесь. Он скажет вам все, что вы хотите знать.
Натан оставил филиппинца влачить дальше свои грехи, а сам уселся на скамейку в первом ряду. Анхелина села рядом с ним.
– Вы хотите помолиться? – удивилась она.
– Помолимся о том, чтобы священник был здесь.
Натану требовалось минут пять, чтобы перевести дыхание. Сражение с бандой Тондо отняло у него изрядную долю энергии, а кроме того, из-за раны на плече он плохо себя чувствовал. Также ему хотелось обдумать, как начать разговор с отцом Санчесом. Он надеялся, что Джимми не открывал сумку, разве что вся банда не была в курсе насчет ее содержимого. Действовал ли колчерукий мальчишка по наводке убийцы из Фэрбэнкса, который послал его и других мальчишек украсть вознаграждение, чтобы окончательно затереть следы?
– Мне очень жаль, что я затащил вас сюда, – сказал он Анхелине.
– Уверяю вас, мне доводилось видеть места и похуже.
Принести Анхелине за это извинения было все равно что щелкнуть по лбу боксера. До встречи с Антуаном ей пришлось повидать столько мерзавцев, извращенцев, садистов. Полет и приземление на кучу отбросов с последующей демонстрацией воинских искусств отнюдь не отнимут у нее сна.
– Этот однорукий Джимми – единственный, кто может навести меня на убийцу, которого я разыскиваю, – сказал Натан.
– Найти этого убийцу очень важно?
– Он убил пять человек, одного из которых зверски пытал.
– Невинных?
– По крайней мере, один из них был ни в чем не виновен.
– У вас, должно быть, трудная профессия.
– Куда легче, чем то, что делает Антуан.
– Антуан старается делать все, чтобы иметь чистую совесть.
– Несправедливо так говорить.
– Он помогает тем, кто ничего не просит. И удовольствие получает от этого в сто раз больше, чем от подаяния тому, кто протягивает руку.
Тонкость анализа поразила его. Он испытывал восхищение этой женщиной, которая занимала все больше места в его мыслях.
– Почему вы сказали, что Антуан старается иметь чистую совесть?
– Работая на банк, он разорил множество богачей. Сейчас он спасает детей от нищеты и проституции. Так что ему особенно не в чем упрекнуть себя.
– Похоже, вы осуждаете его.
– Никого я не осуждаю. Вы говорите, будто то, что делает он, куда трудней. Однако пока он спасает детей, вы убиваете людей. Это разное бремя. Ночью одному из вас нужно больше времени, чтобы к нему пришел сон.
– Вам ваше бремя тоже тяжело нести, не так ли?
– Достаточно вообразить себе все то вонючее и отвратительное мясо, проникавшее через все отверстия к тебе внутрь, чтобы там опорожниться, и вы получите слабое представление о том, что я ношу в себе.
– Вы часто об этом думаете?
– Всякий раз, когда занимаюсь любовью с Антуаном.
Анхелина открыла перед ним душу. Выходит, когда Антуан думает, будто доставляет ей удовольствие, она притворяется в благодарность за то, что он сделал для нее.
Из ризницы вышел священник и направился вдоль стены к потайной дверце. Натан встал и нагнал его.
– Отец Санчес?
– Да.
– Нельзя ли с вами поговорить?
– Что вам нужно?
– Исповедаться.
– Сын мой, приходите сюда после полудня. А сейчас я спешу.
У Санчеса было румяное лицо, говорил он заискивающим тоном и носил на запястье часы «Таг Хауэр».
– Какое совпадение, отец мой. Я тоже спешу.
Назвав этого незнакомца «отец мой», он испытал какое-то тягостное чувство, поскольку отца своего не видел уже три года. Натан подтолкнул падре к нише и стал бомбардировать вопросами.
– Я думал, вы хотите исповедаться, – удивился священник.
– Когда я говорил об исповеди, я имел в виду вас.
– Что вы хотите узнать?
– Джимми совершил глупость: украл сумку, принадлежащую исключительно опасным людям, которые готовы на все, чтобы вернуть ее.
