Гигантский бетонный венок постепенно закрывал горизонт. Марина-Бэй-дез-Анж.
Он добрался до Вильнев-Лубе. Еще несколько километров.
Последний отрезок пути был самым красивым. Он выбрал тропинку, пересекающую полуостров, остановился на песчаном пляже и окунулся в воду, имевшую температуру десять градусов Цельсия. Первые секунды электризовали его вспотевшую кожу. У моря был вкус йода и канализации. Он вышел из воды и обсушился, выполняя ката под заинтригованными взглядами трех пожилых дам, прервавших прогулку, чтобы ничего не упустить из этого необычного зрелища.
Натан оделся. Без десяти девять. Он направился к домам. И углубился в аллею между обширными участками, защищенными металлическими решетками, каменными заборами и системами сигнализации. Во владениях Коченка имелся к тому же охранник, заточённый в сторожке. Едва Натан нажал на звонок, как цербер в отличном костюме вылез из своей будки и что-то пролаял из-за ворот. В его арсенал входил пистолет, оттопыривавший пиджак на боку, а также несколько английских слов. Натан назвался. Коченок отсутствовал, Карла Шомон была здесь. Страж поговорил по рации, прежде чем предложить Натану проследовать с ним до крыльца, где лакей не столь бандитского вида попросил его подождать в холле, пока он предупредит мадам Шомон о его приходе.
Дом был монументальный и роскошный с явным воздействием палладианской архитектуры.
[16]
Его огромная площадь позволяла смягчить хрустальное журчание фонтана, далекие звуки кораблей и даже громкость телевизора. Натан рискнул дойти до открытой двери салона. Над спинкой гигантского дивана виднелись взлохмаченные белокурые волосы девочки. В одной руке она держала бутерброд с «Нутеллой», в другой – пульт управления телевизором. Взглядом она вперилась в видеоклип, где дрыгалась визгливая растерзанная певичка. Носик зрительницы был в веснушках, губы измазаны ореховой пастой. Он узнал в ней ту девочку, которая предстала в его видении, когда он в лаборатории в Фэрбэнксе лег на операционный стол, заменив Этьена. Видимо, это была Леа Шомон, его дочка.
– Вы из ФБР?
Голос за спиной звучал чуть приглушенно, а в английском чувствовался итальянский акцент. Натан обернулся и увидел женщину лет тридцати, для безутешной вдовы ее красота была чересчур броской. К признакам траура можно было с известной натяжкой отнести лишь черные глаза и волосы. Он тщательно обдумал слова, чтобы представление прозвучало убедительно.
– Меня зовут Натан Лав. Я сотрудничаю с ФБР над расследованием убийства в госпитале Фэрбэнкса, где был обнаружен труп вашего мужа.
– Я все уже сказала вашим коллегам, когда была на Аляске.
– Вы говорили с полицейскими, это не мои коллеги. И потом, они задавали вам совсем не те вопросы.
– Мой муж был уже мертв, когда произошло это убийство. Ученые без чести и совести надругались над его трупом. Это подло, и их смерть принесла мне облегчение. Тело моего мужа скоро сможет обрести покой, и я не хотела бы затрагивать эту тему. Потребовался целый год, чтобы отыскать Этьена. И теперь я хотела бы перевернуть страницу.
Нужно было обязательно поддеть ее на крючок, заставить почувствовать, что ей невыгодно выпроводить его. Для этого следовало воспользоваться серьезными, но в то же время и самыми простыми средствами. Метод кнута и пряника. Боуман и Коченок. Он решил намекнуть ей, будто ФБР ведет расследование, касающееся русского. С другой стороны, она должна была воспринять его как провиденциальную личность, как человека, способного многое открыть.
– Присутствие Этьена в той лаборатории вполне обоснованно, поскольку лаборатория связана с некими близкими ему людьми, которые находились там же или в отдалении.
Она отвела взгляд, поджала пурпурные губы, чуть отступила и скрестила на груди руки в оборонительной позе.
– И чем я могу быть вам полезна?
– Вы, наверно, собрались выйти?
На ней были длинная юбка, белая блузка, строгого покроя пиджак и лодочки. Длинные волосы уложены с помощью геля и заколок. Опьяняющий аромат духов распространялся при каждом ее движении, макияж был очень сдержанным.
– У меня встреча в Ницце без пятнадцати десять.
– С кем?
– Вас это не касается.
– Вы поедете на машине?
– У моего друга пять автомобилей и запас бензина. Мы можем пережить забастовку, не ограничивая себя.
– Что связывает вас с Коченком?
– Я вам уже только что сказала: он – мой друг.
– А также ваш работодатель.
– Да.
– Могу я сопровождать вас?
– До Ниццы?
– Я только что в самолете пересек Соединенные Штаты и Атлантический океан, а конец пути, чтобы повидаться с вами, проделал пешком.
– Значит, это важно.
– Я должен кое-что у вас узнать о вашем муже, а взамен могу кое-что о нем рассказать.
Она в сомнении задумалась, раздраженно взглянула на часы.
– Если у вас немного вопросов, я смогу уделить вам десять минут. Не больше. Я не могу позволить себе опоздать на эту встречу.
– Ваш гинеколог все равно опоздает.
– Откуда вы узнали?
– Если принять во внимание хаос, царящий в городе, только любовник или врач способны вынудить женщину рискнуть выйти из дома. На мой взгляд, вы не выглядите серьезно больной, да и одеты вы не так, как оделись бы, если бы отправлялись к любовнику. Так что остается только гинеколог.
– Ваша проницательность поражает меня.
– Я регулярно сопровождал жену в начале беременности.
От этого невольно нахлынувшего воспоминания желудок пронзила боль.
– Только в начале? – удивилась Карла.
– Она умерла до родов.
– Примите мои соболезнования.
Она была тронута. Невольно он выиграл очко.
– Полагаю, что у вас иной повод для визита к гинекологу, – сказал он.
– Я же сказала, что это личное дело.
– Я посижу в приемной. Пока вы будете ждать свою очередь, мы сможем поговорить.
– Вы невероятный тип!
– Точно так же, как то, что я вам сказал.
Карла снова глянула на часы. Несколько смущенная.
– Что ж, тем хуже. Я отменю визит.
– Не хочу вас пугать, но если запоздать с лечением гонореи, это может привести к бесплодию.
– Ч-ч-что?
– После вашего возвращения из круиза на яхте Коченка вы срочно записались к вашему гинекологу, который согласился принять вас, хотя забастовка спутала его календарь. Так что у вас проблема. Инкубационный период сифилиса три недели. Инкубационный период гонореи несколько дней. Основываясь на этих подсчетах, я понял, что вы подхватили болезнь на яхте. Следовательно, это гонорея.
