– Доктора трухануло. Ну лепила, во, блин, чмо! Опять вместо
ширки "бомбу" сварил.
– Какую бомбу? – не понял Белов.
– Обычную. Ты думаешь, он героином, что ли, колется? Счас!
Всякую дрянь варит. Черняшку из маковой соломки. А там дело известное. Капля
жира на посуде осталась – бок выйдет. Трухать будет. Пошли, может, поможем чем?
И Федя, а за ним и Белов, кинулись к вагончику доктора
Ватсона.
Глава 17
Олина жизнь постепенно входила в обычную колею. Она была
бесконечно благодарна Шмидту за поддержку. Если бы не он, ей пришлось бы очень
тяжело.
Шмидт не только взял на себя все заботы, связанные с
похоронами Елизаветы Андреевны, но и всячески старался облегчить Ольге
процедуру вступления в права собственности. В отличие от нее, он с самого
начала не сомневался, что она захочет и сможет стать полноправной хозяйкой
империи Саши Белого.
Ольга продолжала жить в квартире Шмидта в элитном доме на
западной окраине Москвы.
Но на работу и с работы ее привозили в "Мерседесе"
с затемненными стеклами. С Ванькой в ее отсутствие занималась приходящая няня
по имени Марина. Возвращаясь домой, Ольга неизменно находила полный продуктов
холодильник, а на столе в кухне горячий ужин.
Но чем увереннее Ольга чувствовала себя в бизнесе, тем
больше вопросов возникало у нее в отношении всего остального. И самый главный
вопрос касался судьбы ее мужа…
В тот вечер она приехала домой раньше обычного. Ванька еще
гулял во дворе с гувернанткой. Пожалуй, его поведение беспокоило Ольгу больше
всего. В последнее время мальчик стал замкнутым и раздражительным. Возвращаясь
домой с прогулки, он первым делом спрашивал: "Мам, а папа не приехал? А где
папа?". И Ольге с каждым днем становилось все труднее отвечать на этот
простой детский вопрос.
Она прошла в ванную, переоделась, потом долго стояла у
большого, во всю стену, окна зимнего сада. Ощущение одиночества и
неопределенности было невыносимым. Ольга взяла трубку телефона и набрала номер
Шмидта.
– Ты можешь приехать прямо сейчас? – попросила она.
Через полчаса Шмидт вошел в квартиру. Видно было по нему,
что он чувствует себя не в своей тарелке в собственном доме. Скрывая
неловкость, он прошел к бару и налил себе и Ольге виски. Алкоголь немного снял
напряженность в их отношениях. Они сели в кресла друг против друга. Ольга
нарочно поставила их таким образом перед приходом Шмидта, чтобы тот не мог
отвернуться в сторону в ходе серьезного разговора…
– Дима, давай определимся. В офисе я никак не могу выбрать
момент, чтобы спокойно поговорить. Скажи, что с Сашей? Ты должен хоть что-то
знать!
Шмидт некоторое время изучал ее лицо, пытаясь понять, какого
ответа она боится больше всего. Ему не хотелось травмировать ее. Поэтому врать
особенно он не стал, но и всей правды не сказал.
– Я не знаю, где он в данный момент находится, – произнес он
глухо. – Но, если откровенно, то почти уверен, что Саша погиб. Иначе бы он дал
о себе знать.
Ольга ждала чего-то подобного. Она вся сжалась, ее
побелевшие пальцы с силой впились в толстое стекло стакана.
– И что мы теперь будем делать? Ведь Саша руководил целой
империей. Это же колоссальный бизнес, крутятся огромные деньги, работают сотни
людей.
– Тысячи, – поправил Шмидт. – Пока все работает. Думаю,
вдвоем с тобой нам удастся справиться с тем, что построили Саша и его друзья. А
если Саша вернется, чего я искренне желаю, я сдам ему все дела и отчитаюсь
перед ним до последней копейки.
Говорил Шмидт как всегда убежденно, но сейчас, может быть
впервые, в его голосе Ольге послышалась какая-то фальшь. Но, как ни странно,
это ее не возмутило и не покоробило…
Часть 2
Чистилище
Глава 18
Жизнь Белова постепенно входила в нормальное русло. Терапия
Феди приносила результаты. Стакан паленой водки с утра снимал напряжение и
позволял примириться с новым существованием. Мешало только сознание, что этот
дешевый заменитель счастья не способен решить всех его проблем.
Он продолжал жить у Лены, но их отношения изменились. После
той ночи он снова пытался сблизиться с нею, но неожиданно для себя встретил с
ее стороны отпор. Даже не отпор, а форменную истерику. Правда, наутро Лена
извинилась, но о близких отношениях теперь и речи не было.
Белов ломал голову – что он сделал не так? И не находил
ответа. Возможно, Лена считала, что Белов живет с ней из жалости к ее
исковерканной жизни?
Утратив контакт с Леной, он поневоле сблизился с Федей, и
теперь проводил с ним все больше времени. Жизнь Феди была проста, как правда.
На свалку его привели две привязанности – к выпивке и философии.
Когда-то, после смерти родителей, Феде досталась в
наследство профессорская квартира в сталинском доме на Пресне. Белов внутренне
усмехнулся, узнав, что Федя был сыном профессора филологии. Как не похож он был
на Космоса Холмогорова!
Огромная трехкомнатная квартира в центре Москвы была
холостому Феде ни к чему. Поэтому когда замужняя сестра, имевшая двух детей,
попросила Федю обменять квартиру родителей на ее двухкомнатную, он сразу
согласился. Перебравшись из центра на окраину, Федя не унывал и вскоре женился
на студентке с собственного факультета. Новобрачная не имела московской
прописки и прожила с Федей ровно столько, чтобы брак не выглядел фиктивным при
его расторжении.
После развода жена разменяла Федину двухкомнатную квартиру.
Себе выменяла однокомнатную, ему – комнату в коммуналке. Но Федя и тут не
унывал: вскоре его комната стала родным домом для его друзей, приятелей и
просто собутыльников. Из университета его отчислили за неуспеваемость и
перманентное пьянство. Но все жизненные трудности он встречал со спокойствием
Диогена.
Сказать по правде, ближе всего ему было учение Эпикура:
Вслед за этим античным философом он полагал, что не общественное должно быть
выше личного, как раз наоборот. Человек создан для наслаждений, а не для
решения каких-то чуждых и навязываемых ему окружающими социальных проблем.
Потому следует держаться подальше от государства, и ни в коем случае не
участвовать в крестовых походах и в любых облавах на двуногого прямоходящего
зверя. Ни под каким видом, никогда, ни за что! Это удел дураков!
Работать он так и не научился. Поэтому когда сосед по
квартире предложил ему обменять с доплатой его комнату на домик в Подмосковье,
он снова согласился.
