Тот погрузился в раздумья. Жизнь его сложилась так, что он
вынужден был уйти из органов и прибиться к криминалу. Но ведь все могло быть
иначе, если бы не развал Союза и полураспад Вооруженных Сил. Тянул бы он сейчас
лямку в каком-нибудь отделении МВД или потел в горячей точке под душманскими
пулями. Но зато душа была бы спокойна! Все-таки его теперешняя жизнь и род
деятельности не доставляли ему удовольствия. И потом, ведь поступали же
когда-то пираты на государственную службу, как Морган и ему подобные. Что
порядочнее, в конце-то концов? К тому же в борьбе за свою жизнь, за жизнь Ивана
и Ольги лучше иметь могущественного союзника в лице Введенского и стоящей за
ним Конторы. Это он, Шмидт, будет использовать ее в своих целях, что бы там ни
думали эти гребаные чекисты.
– Хорошо, я согласен на ваше предложение, – сказал он
наконец. – Я все понимаю… Теперь, наверное, мне нужно подписать какие-то
бумаги?
Введенский внутренне торжествовал: он добился своего.
Настало время сделать их отношения более доверительными. Поэтому полковник
широко улыбнулся.
– Мы с вами не будем оформлять отношений, никаких расписок,
боже упаси. Это просто джентльменское соглашение. Мы же взрослые люди.
И он дружески подмигнул Шмидту. Тот ответил ему кислой
улыбкой, в которой, впрочем, не было и тени огорчения или обиды. Союз был
заключен, агент сохранил лицо. И каждый из собеседников полагал, что выиграл
партию именно он…
Своевременность такого шага Шмидт ощутил уже на другой день,
когда секретарша сообщила ему, что по городскому телефону его спрашивает Тариэл
Автандилович.
– Соедините, – распорядился Шмидт и поморщился:
"Началось"! – подумал он мрачно.
Телефонный разговор получился долгим и непростым. Тариэл
выступал от имени воров с притязаниями на часть наследства Белова. Требования
его были на первый взгляд умеренными. Но Шмидт понимал, что если он согласиться
отдать хоть самую малую часть, то в самом скором времени потеряет все. К тому
же ему очень не понравилось, что Тариэл в курсе строительства нефтяного завода.
Откуда знает? Не иначе как заложил кто-то из участников Большого совета.
Скверно! Поэтому он не ответил ни да, ни нет, а пообещал подумать.
Сразу после разговора с вором Шмидт позвонил Введенскому.
Того на месте не оказалось. Секретарша полковника сообщила, что Введенский
находится на докладе у генерала.
Глава 24
В кабинете генерала Хохлова между тем шел очень важный
разговор. Хохлову предстояло в очень деликатной форме объяснить подчиненному,
что они вступают в игру, поражение в которой может стоить им обоим карьеры, а
то и головы.
– Слушай, Игорь Леонидович, – обратился он к полковнику, – а
ты хотел бы заглянуть в свое личное дело в кадрах? Вот я бы в свое заглянул с
большим удовольствием. Скажу тебе откровенно, листал я твое досье.
Характеризуешься ты в целом положительно. Пожалуй, только одна черта тебя не
украшает. Ты копуша. Что в столовке за обедом, что в работе. Но ведь это тоже –
как посмотреть. Зато можно быть уверенным, что в критической ситуации дров не
наломаешь.
Введенский понимающе усмехнулся.
– Хотите сказать, товарищ генерал, что сейчас сложилась
именно такая ситуация?
– Угадал, – кивнул Хохлов. – В общем, я на тебя полагаюсь,
верю, что вендетту не устроишь, мстить не полезешь.
– Это касается Змиенко? – предположил Введенский.
– Снова угадал. Я получил совершенно конфиденциальную
информацию. Короче, если об этом узнают газетчики или депутаты, скандал будет
грандиозный, причем на высочайшем уровне. Так вот, твои ребята, Игорь,
преследовали людей криминального авторитета Кабана. А те, в свою очередь, вели
наблюдение за Шмидтом по распоряжению… кого ты думаешь? Виктора Петровича
Зорина! Так-то вот. Ситуация серьезная. Обо всех своих шагах в этом деле
сообщай мне, никакой отсебятины. Не уверен, что смогу прикрыть тебя, если что…
Введенский вернулся в свой кабинет расстроенным. Одно дело –
исподтишка строить козни против могущественного чиновника, и совсем другое –
вступить с ним в открытую войну. То, что за спиной Введенского стояла
государственная секретная служба, не давало ему сколько-нибудь заметного
преимущества. Связи Зорина в Думе, правительстве и аппарате президента
уравнивали возможности, а в его охране трудилось немало бывших сотрудников
государственной безопасности высочайшей квалификации. Да и кое-кто из ныне
действующих коллег полковника Введенского получал у Зорина вторую зарплату,
куда больше той, что платило им государство.
Полковник набрал номер внутреннего телефона.
– Коноваленко? Зайди ко мне, – приказал он.
Майор Коноваленко появился как всегда неслышно, постучал и
терпеливо дождался за дверью разрешения войти. Введенскому показалось, что за
секунду до этого он почувствовал запах одеколона "Армани", которым
имел обыкновение злоупотреблять его сотрудник.
Воевать с Зориным на всех фронтах Введенский не мог. Из всех
направлений следовало выбрать главное и сосредоточиться на нем. Ошибка в выборе
цели могла сыграть роковую роль. Сильные мира сего, стоявшие за Зориным, легко
могли стереть какого-то полковника ФСБ в порошок. Но Введенский не сомневался в
своей правоте. Он был уверен, что в ближайшее время начнется криминальная война
из-за стройки нефтеперегонного завода. Нефть – кровь экономики, это раньше люди
гибли за металл. Теперь миром владеет тот, кто распоряжается нефтяными
запасами. Или торгует продуктами их переработки!
Введенский был краток. Майор Коноваленко внимательно слушал,
только изредка делая в блокноте какие-то короткие записи.
– К Шмидту должны приехать партнеры из Германии. Займетесь
ими, – инструктировал полковник. В помощь вам даю капитана Воскобойникова, он
ранен, но бюллетенить отказывается. Он опытный наружник, поможет организовать
наблюдение силами нашего отдела. Наружку из управления мы подключить не можем
из соображений секретности.
Закончив инструктаж майора, Введенский перезвонил Шмидту.
Полученная от него информация не обрадовала. Оставалось готовиться к серьезным
неприятностям.
Неприятности не заставили себя долго ждать. Объекты,
входящие в империю Александра Белова, подверглись нападениям. В полночь в одном
его из ночных клубов раздался взрыв. Никто не пострадал, но паника началась
страшная. На следующий день сгорело несколько ларьков на оптовом рынке. Затем
были ограблены сразу три валютных обменника.
