– Я не знал, – сказал он виновато, – извини.
– А если бы знал, – спросил Белов, – что бы изменилось? Лена
сама себе хозяйка. Не захочет – хрен чего от нее добьешься. Только она сама не
знает, чего хочет.
– Ленка с баба с норовом, – согласился Лупу. – У меня дома
подруга осталась, тоже Ленкой зовут. По-нашему Ляна. Или Ленуца.
И он начал рассказывать Белову о своем селе, о трудной жизни
молдавского крестьянина в условиях современного дикого рынка. Говорил и о
прошлом.
Вот русские обижаются, что теперь все улицы по-румынски
называются и надписи везде на румынском языке. А я помню время, когда в
Кишиневе все надписи по-русски были. А если кто по-румынски говорить пытался,
тогда это называлось по-молдавски, над ним смеялись. Деревенщиной обзывали. Ну
скажи, разве это не обидно? Тебе бы приятно было, если бы тебя в Москве на
базаре и в магазине по-американски говорить заставляли?
А у нас сейчас и так все надписи по-американски сделаны, –
засмеялся Белов. – Но говорим мы еще пока по-нашему, здесь ты прав.
Лупу рассказывал о своем доме. О выжженных летним солнцем
степях, об уничтоженных под корень знаменитых когда-то молдавских лесах –
кодрах. По его словам выходило, что Молдавия пострадала за годы советской
власти едва ли не больше других бывших союзных республик.
За разговором незаметно доехали до места. Встреча произошла
в пустом цеху заброшенного завода под Москвой. Продавцов подъехало человек
пять, все вооруженные. Быстро перегрузили оружие и боеприпасы в
"Газель", пересчитали деньги.
– Патроны не вареные? – спросил Лупу.
– А баксы не фальшивые? – осклабился в ответ продавец. – Не
боись, фирма веников не вяжет, – он предложил открыть любой цинк с 4 патронами
и сделать несколько пробных выстрелов из любого ствола.
– А не услышат? – забеспокоился Лупу.
– Где? Здесь? Да тут хоть атомную бомбу взрывай, никто не
заметит.
Лупу наугад ткнул пальцем в одну из зеленых цинковых коробок
с пистолетными патронами.
Продавец воткнул в металл специальное приспособление,
похожее на консервный нож, и вскрыл цинк, как банку со шпротами. Оттуда Лупу
собственноручно извлек квадратную картонную коробочку с двадцатью патронами.
Открыл ее и достал один на пробу. Загнал его в патронник, направил пистолет в
стену завода. Грохнул выстрел, в разные стороны брызнула штукатурка.
– Порядок, давай теперь проверим автоматные.
Те так же оказались без изъяна. Торговцы немного волновались
– ведь теперь и покупатели были вооружены! Не захотят ли они вернуть и деньги и
оружие? Но ничего подобного не произошло, и купцы и продавцы расстались мирно.
Молдаване набились в "Газель", а потом на
небольшой скорости, чтобы не привлекать к себе внимания гаишников, тронулись
домой.
Проводив их, Белов сел в "пятерку" и стартовал с
места так, словно торопился на чьи-то похороны…
Глава 47
Уже третий час Александр ждал появления Шмидта на стоянке
метрах в трехстах от его высотки. В бинокль он видел, как из подъезда выскочил
Ванька с санками в руках и стремглав бросился за угол дома. Вышедшая следом
гувернантка беспомощно застыла, не зная, куда идти: двор был пуст…
Белов поискал оптикой Ваньку: тот подбежал к паре каких-то
мальчишек и вместе с ними отправился на высокую гору, расположенную недалеко от
трассы. Там они принялись по очереди, по двое, а то и все сразу, втроем,
кататься с крутого склона на санках.
Белов чуть не расплакался, глядя на счастливое лицо сына,
заливавшегося счастливым смехом. Он даже забыл о цели своего приезда.
Спохватившись, перевел бинокль на подъезд высотки. И вовремя – Дмитрий уже
садился в свой сребристый БМВ.
Белов подобрался, как перед дракой. Он хотел перехватить
Шмидта на выезде со стоянки перед домом, но опоздал. Все-таки БМВ очень быстрая
машина. Уже давя на газ и срываясь с места, Белов понял, что не успевает. Шмидт
слишком далеко ушел вперед. А тягаться на проспекте с трехсотсильным движком
флагмана германского автопрома было бы и наивно и смешно.
Но тут серебристая капля, уже набравшая скорость, вдруг
резко замедлила бег. У Белова появился шанс, он рванул вперед. И тут же,
осознав причину этой задержки, вздрогнул и притормозил.
Со свистом и гиканьем, взметая белую пыль из-под полозьев, с
горки мчались трое мальчишек на санках. И летели они прямо под колеса машин, на
проезжую часть. Из-за поворота в это время как раз выкатывался огромный
рефрижератор. Санок с лихими седоками он видеть не мог, но через несколько
секунд их пути неминуемо должны были пересечься.
"Ванька"! – оборвалось все внутри у Белова.
Видел ли это Шмидт? Не мог не видеть! Он дал газ и полетел
наперерез рефрижератору. Его-то водитель грузовика не заметить не мог. Он резко
вывернул руль влево: громадный фургон, смяв серебристую игрушку, как будто она
была сделана из алюминиевой фольги, завалился набок.
Белов вырулил к тротуару, выскочил из машины и быстрым шагом
направился к месту аварии. Он видел, как, бросив санки, удирают чудом
оставшиеся в живых ребята… Как подоспевшая, наконец, гувернантка хватает
испуганного Ивана за шиворот и уводит его в сторону высотки…
У Шмидта практически не было шансов остаться в живых. Но ему
повезло, сработала си-зоб стема безопасности. Он даже смог без посторонней
помощи выбраться из смятой в лепешку БМВ.
Одновременно открылась правая, а точнее, в теперешнем
положении, верхняя дверь кабины рефрижератора, и из нее со стоном и матюками
вылезает окровавленный водитель.
Увидев, что оба они живы, Саша вернулся в
"пятерку", вызвал по мобильнику "Скорую помощь" и милицию.
Близость правительственной трассы дала о себе знать.
Дорожная инспекция и "скорая" появились моментально, словно ждали за
углом. Следом прибыли тягач и автобус "Службы спасения". Водителя
грузовика пришлось отправить в больницу со сломанной ногой. Шмидт от
госпитализации отказался.
Пока тягач растаскивал сцепившиеся машины, пока инспектор
составлял протокол и оформлял документы, Белов терпеливо ждал, сидя в своей
"пятерке". Наконец, все разъехались. Движение возобновилось, толпа
зевак разошлась. У разбитых автомашин остался один Дмитрий. Он сунул руки в
карман куртки, поднял воротник и неуверенным шагом двинулся вдоль улицы.
Похоже, он был все еще не в себе.
