Глава 50
Закончив дела, Белов выехал из Москвы и катил по шоссе в
направлении свалки. Он очень удивился, когда увидел возле поворота на проселок,
ведущий в сторону Карфагена, белую "Волгу" Кабана с поднятым капотом.
Сам ее владелец прогуливался рядом. Что это, ловушка? Вряд ли, слишком уж
примитивно.
Белов затормозил, махнул рукой Кабану, распахнув при этом
правую дверцу своей машины. Тот вразвалку направился к нему и через секунду
взгромоздился на переднее сиденье рядом.
– А я тебя жду, – радостно объявил Кабан как ни в чем не
бывало. – Дело есть.
– Какое? Заказ на меня все никак не отработаешь? – не принял
его дружеского тона Белов. – И хочешь в долю взять, спросить, как меня же лучше
грохнуть? Знаешь, был такой ветхозаветный богатырь Самсон. Так вот, его враги
никак не могли убить. И после каждого неудачного покушения подсылали к нему его
бабу – спросить, что они, значит, не так сделали? Ну, он сперва отнекивался, а
потом ему врать надоело, он и раскололся, что в волосах у него сила. Они его
остригли и завалили. И ты хочешь, чтобы я тебе тоже сказал, в чем моя слабость?
Не дождешься.
Пока Белов излагал свою версию библейской истории, Кабан
внимательно рассматривал его отросшие волосы. Его подмывало спросить, с чего
это Белый решил изменить имидж? Но так и не спросил, а развел руками с
сокрушенным видом.
– Белый, мы же друг друга не первый год знаем. Поверь, я не
виноват… Меня зажали со всех сторон. Я был вынужден… Ничего личного… Это все
Шмидт и его друзья-чеченцы.
В его версии что-то определенно не срасталось. Если Шмидт
был заодно с чеченцами, то почему они с помощью все того же Кабана пытались его
убить? Но Белов не стал спорить.
– И кого ты представляешь теперь? – спросил он.
– Зорина.
"Вот это любопытно!" – подумал Саша. А Кабан с
жаром стал объяснять, что Виктор Петрович давно ищет Белова. Что он его
единственный друг, не считая, само собой, его, Кабана.
"Так значит Зорин опять играет против меня? – догадался
Белов. – Горбатого могила исправит…"
– А как ты на меня вышел? – спросил он. Я знал, что Бакен
бомжуст на свалке. У него на тебя зуб был, как у мамонта, из-за бабы какой-то.
Ну, я и сопоставил факты…
Белов прокручивал в уме услышанное, стараясь понять, где
Кабан врет, а где говорит правду. У пего создавалось впечатление, что Кабан и в
самом деле отказался о мысли его убить. Впрочем, обольщаться не следовало.
Сегодня заказ отменен, а завтра… Кто знает, что будет завтра?
Кабан продолжал обрабатывать Белова, словно был его адвокатом.
Обжали тебя по крупному, громко шептал бывший криминальный
авторитет, словно боялся, что его могут услышать посторонние. Обобрали, одно
слово. И с нефтяным заводом кинули. Самому тебе его не увидеть как собственных
ушей. Против тебя Шмидт, твоя жена, чеченцы, и еще бог знает кто. В таком
положении тебе если кто и поможет, то только Зорин.
– И ты? – спросил Белов, откровенно издеваясь.
– И я, – искренне проговорил Кабан. Белов только головой
покачал. Про таких, как Кабан, Космос говаривал: "Такого друга иметь – и
врагов не надо. Он сам тебя уделает".
– А ты знаешь Лупу? – спросил Белов.
– Это молдаванин, который сбродом с помойки заправляет? –
переспросил Кабан. – Были у меня с ним дела. Дерьмо человек. Мы его вместе со
всей шелупонью со стройки выметем. Это я тебе обещаю.
"Эх, Кабан-Кабан, какая же ты свинья!" – подумал
Белов. – "Стройка, нефть, деньги… Ну почему никого не интересуют люди?
Неужели для того, чтобы проснулась совесть, надо непременно очутиться на дне и
увидеть жизнь на расстоянии вытянутой руки?"
– Ладно, – сказал он. – Передай Зорину, я ему позвоню, когда
будет время…
Муса привез всех боевиков на запасную базу – большой оптовый
склад недалеко от Москвы. Основное помещение ангарного типа было загромождено
мешками, штабелями ящиков и контейнерами. Свободной была только одна большая
комната, служившая конторой. В ней и расположились прибывшие. Оружие сложили
возле стены и уселись на корточках кто где.
Через некоторое время в комнату вошли Асланбек и Омар.
Мокоев обратился к своим бойцам с речью.
– Неверные собаки предали нас. Мы рискнули и проиграли.
Остается показать всем, как умеют умирать воины Аллаха. То, что не досталось
нам, пусть не достанется никому. Мы взорвем эту стройку. Взорвем все
фундаменты, все, что можно. После этого никто не захочет этот объект.
Взрывчатки у нас хватит. Целый вагон на сортировочной станции стоит.
В целом Омару предложение понравилась. Большие взрывы
доставляли ему эстетическое наслаждение. Кроме того, уничтожение такого объекта
под Москвой можно было бы использовать в пропагандистских целях и получить под
него очередной денежный транш! А работы всего ничего! Но после похищения
Шнапскопфа было бы глупо надеяться застать Шмидта и его сторонников врасплох.
– Скорее всего, они теперь настороже и контролируют подступы
к строительству, – сказал Омар задумчиво.
Но Асланбек знал, что говорит. Он хорошо разбирался в
правилах и обычаях криминального бизнеса в России.
– Они сами нас туда пригласят, – уверенно сказал он. – Мы
назначим им встречу, это называется забить стрелку, прямо на их стройке. У нас
есть такое право, поскольку нас незаконно лишили нашей собственности. Место там
тихое, для стрелки самое подходящее. Так что сначала никто ничего не
заподозрит. А потом будет поздно. Когда не будет Шмидта, все уляжется…
Омар подумал и одобрил план Асланбека. Муса тоже кивнул в
знак согласия…
Оставалось позвонить Шмидту и договориться о встрече.
Асланбек начал разговор с обвинений, но тот его грубо прервал:
– Кончай дешевый базар… Если есть какие претензии, давай
встретимся и поговорим. Где?
Выслушав предложения о месте и времени встречи, Шмидт
сказал, что возражений у него нет, положил трубку и тут же перезвонил Введенскому.
Тому идея Мокоева устроить встречу на стройке понравилась.
– Мы их всех там повяжем без шума и пыли. В городе это
сделать было бы гораздо сложнее. Большого ущерба стройке они не нанесут. Ну,
поцарапают кое-где фундамент. Кроме того, я ведь тебя подстрахую. Особо
разгуляться мы им не дадим. Накроем, как пауков в банке…
