Введенский не понимал, почему его агент Муса не звонит ему и
не сообщает о замыслах террористов. Может быть, он предал и стал двурушником?
Или его расшифровали, и теперь труп Джохарова гниет в каком-нибудь заброшенном
канализационном колодце?
На самом же деле все было гораздо проще. Асланбек всерьез
опасался предательства, поэтому отобрал мобильники у всех своих людей и не
выпускал их поля зрения. И такие меры себя оправдали. Муса не стал рисковать,
хотя и понимал, что должен сообщить полковнику крайне важную информацию.
Подготовка к Армагеддону шла полным ходом.
Как обычно незаметно за суетой и делами подошел Новый год. В
этот раз для Белова это был особенный праздник. В уходящем году оставалось все,
что составляло его прежнюю жизнь – Бригада, семья, его бизнес. Наступал первый
год его новой жизни.
И встречать его он собрался с Леной! А сразу после
праздников они уедут в Москву… Вдвоем. Может быть, Бог их обоих и выбросил на свалку,
чтобы они встретились? Или чтобы он опомнился?
За последние месяцы он многое понял. Главное – надо жить не
ради денег, престижа, работы… А просто – для жизни. Да, именно так – жить для
жизни. И уважать чужую жизнь так же, как свою. А еще, что не нужно делать того,
к чему не лежит душа. Даже если так принято, освящено правилами, законами,
традициями. Или понятиями, что одно и то же. Это никогда до добра не доводит…
Тридцать первого декабря Саша поехал в Москву и забрал Лену
из клиники Абдулатипова. Врачи сотворили чудо. От безобразных шрамов, крест накрест
пересекавших ее щеку, остался только едва заметный розовый след. Но врач
пообещал, что в скором времени и он исчезнет.
Лена плакала, глядя на себя в зеркало. Она не говорила ему
слов благодарности, он и так все видел в ее глазах.
На обратном пути Белов рассказал Лене о своем решении. Он
хотел узнать ее мнение заранее. А то вдруг откажется? Ведь бывали случаи, когда
она вела себя непредсказуемо. Но не в это раз. Услышав о планах Белова, она
бросилась его целовать. Дело едва не обернулось бедой. Он только чудом не
врезался в дерево…
Когда они приехали в поселок Карфаген, оказалось, что их уже
ждут друзья Внтек, Федя и Доктор Ватсон. В бытовке Лены было натоплено, в
открытой в печке-буржуйке весело потрескивали сухие полешки. Пахло хвоей в углу
стояла небольшая пушистая елка…
Федя, Доктор и Витек во все глаза смотрели на Лену. Только
теперь они заметили, насколько она красива, тем более что после курса лечения
она помолодела и выглядела, как актриса кино.
– Ну, что вы таращились? – буркнул недовольно Белов. – Дырку
проглядите, назад везти придется.
– Непривычно. В лице чего-то не хватает, – бестактно заметил
Федя и все засмеялись.
Доктор Ватсон выглядел бледно. Он стойко перенес назначенный
самому себе курс лечения, а теперь привыкал к жизни без наркотиков. Витек
смотрелся ненамного лучше своего пациента. Ему пришлось взвалить заботу о
докторе на свои плечи, и ломку его они переживали, можно сказать, вдвоем.
– Прошу к столу! – торжественно провозгласил Федя, пригладив
рукой подстриженные к празднику волосы.
По случаю Нового года он был в старом, но довольно хорошо
сохранившемся синем костюме пятидесятого года производства с подложенными
плечами. И в еще более древнем черном галстуке в крапинку, снятом, похоже, в
Мавзолее с Ильича. И надо сказать, что выглядел он более чем достойно. Саша
даже подумал, что место Феде не на свалке, а на каком дипломатическом приеме
или научном симпозиуме.
Празднично накрытый стол буквально ломился от снеди. Это
была заслуга Степаныча. Правда, его самого сейчас с ними не было, старик решил
немного заработать на молочишко. Перед Новым годом да не подкалымить грех.
Такого случая он упустить не мог.
Все собрались за столом. Витек, сидевший рядом с Беловым,
открыл шампанское и разлил его по бокалам. Когда все было готово, Саша
поднялся, попросил внимания и, с преувеличенно серьезным видом имитируя
кавказский акцепт, произнес тост:
– Жила была маленькая птичка, она взлетела высоко к солнцу и
обожгла себе крылья. Другие птицы, которые не любили ее за самостоятельность,
обрадовались, что с ней произошло несчастье. Они не знали, что это была
птица-феникс. Поэтому с ней ничего не случилось. Через триста лет она сгорела и
родилась заново. Выпьем же за то, чтобы мы никогда, ни за что не радовались
чужой беде коллективно, – закончив говорить, Саша посмотрел на немного сбитых с
толку друзей, засмеялся и принялся со всеми чокаться.
Отзвенели бокалы, все выпили шампанское, кроме доктора, у которого
в стакане был томатный сок. Потом они проводили уходящий год. Между делом Саша
сообщил, что они с Леной собираются перебраться в Москву.
– Значит, уезжаете? – расстроился Витек. – Ну что же, у
каждого своя дорога, главное вовремя на нее свернуть. Про нас, конечно, скоро
забудете…
Белов обнял его, ласково потрепал по шее.
– Не дождешься! Мы и вам спокойно жить не дадим. Вытянем
отсюда, дайте только срок.
– Срок судья дает с прокурором, – заметил Витек. – А мы
давайте еще выпьем. За будущее.
Его тост дружно поддержали.
– Вперед, в будущее! В светлое будущее! За дверью бытовки
послышался шум, через
секунду она распахнулась. На пороге, отряхивая снег,
появился красный от холода Степаныч.
– Гуляете, молодежь? И меня не подождали! – притворно
обиделся он.
Федя бросился стаскивать со Степаныча полушубок. Витек налил
ему штрафной стакан, Доктор Ватсон положил на тарелку закуску. Старику
освободили место, и он сел за стол.
– Ладно, посижу с вами, встречу Новый год. А потом пойду к
себе телевизор смотреть.
Это заявление снова вызвало смех.
– Ты прямо как почтальон Печкин! – крикнул Витек.
Федя посмотрел на подаренные Беловым часы и напомнил:
– Эй, очнитесь, пора шампанское разливать!
По радио уже передавали гимн Глинки. Потом ударили куранты.
С последним боем часов все вскочили с мест, принялись чокаться и кричать, как
ненормальные.
– Ура! С Новым годом! С новым счастьем! С улицы донеслись
крики и хлопки петард.
И выстрелы. Белов инстинктивно вычленил в хаосе звуков
автоматные очереди.
– Стреляют! – тихо сказал он и поставил недопитый стакан на
стол.
