Голые девки выскочили из бассейна, исчезли ненадолго и
вскоре появились с шампурами, унизанными сочным горячим шашлыком.
– Приятного аппетита, Тариэл Автандилыч… – Обращаться к
Алмазу наяды побаивались, уж больно он был похож на Кощея Бессмертного,
случайно зарулившего в сауну из страшной сказки.
Тариэл по-хозяйски похлопал одну из них по изящному бедру
своей поросшей темным ворсом лапой.
– Э, идите, девочки, покушайте пока, – ласково сказал он со
своим неизбывным кавказским акцентом, – нам тут поговорить надо, э!
Когда жрицы любви скрылись за дверью, Тариэл налил водки и
выпил. Когда жизнь давала "добро", он наслаждался ею и не стеснялся
этого. С одинаковым комфортом он жил и в тюрьме, и на воле. В сауну он приехал
прямо из собственного трехэтажного особнячка на Рублевском шоссе. Он был вором
новой формации. Торговал нефтью и паленой водкой, вмешивался в политику. Имел
даже не одну, а три семьи. Одна жила в Москве, другая в Тбилиси, а третья в
Париже.
В отличие от многих своих земляков, Тариэл не был
"апельсином", купившим воровской титул за деньги или получившим его
незаслуженно. Наоборот, "апельсины" боялись Алмаза, как огня, он
развенчивал их пачками, отправляя кого в "мужики", а кого и прямо в
"обиженку".
Тариэл заработал свой высокий титул годами пребывания в карцере
и штрафном изоляторе. Во всех конфликтах с лагерной администрацией он
поддерживал воров и ни разу не вышел на волю досрочно. На свободе он так же
подолгу не задерживался, вел романтический образ жизни: ел ложками черную икру,
зубы не чистил, а полоскал дорогим коньяком, и прикуривал от крупных купюр с
американскими президентами. И вскоре возвращался в "дом родной".
Садился он исключительно по уважаемой статье – "карманная тяга".
Сейчас Тариэл изменился. В тюрьму калачом не заманишь. А
ведь у старых воров правило было – хотя бы через пяток лет "на тюрьму
заехать". Фирмы пооткрывал, бизнесом занялся.
Алмазу это не нравилось, но, по большому счету, предъявить
Тариэлу серьезных претензий он не мог. Он сам же и короновал его на
Владимирской пересылке. Осудить его за такое поведение мог только воровской
сход, поэтому Алмаз только хмурился и всячески демонстрировал ему свое
недовольство…
Воры ждали Кабана. Тот запаздывал. Это было явное
неуважение. Но какого уважения можно ждать от бандита? Для него понятия
воровской чести – пустой звук. Как для бывшего комсомольца моральный кодекс
строителя коммунизма. То есть о его существовании он
что-то слышал, так же, как и о существовании жизни в
глубинах океана. Но и то, и другое его не касается. Кабану все одно, что с
ворами работать, что с ментами. А при случае продаст и тех, и других. Одно
слово – отморозок…
Кабан появился в сауне как ни в чем не бывало, с нахальной
улыбкой на свинячьей морде.
– В пробку попал, – заявил он первое, что пришло в голову. –
Ворам наше почтение!
– Проходи, дорогой! Ты бы еще сказал, что в лифте застрял, –
Тариэл на правах хозяина изобразил радушие, в то время как Алмаз не потрудился
даже формальную улыбку выдавить. – Шашлык давно остывает!
Кабан пошел в предбанник раздеваться и через пару минут
появился оттуда во всей красе: голый, жирный, нахрапистый… И сразу полез к
столу.
"Хорошо, что Тариэл девок отправил, – подумал Алмаз с
неприязнью. – А то этот боров тут бы и трахаться принялся".
– Я вас пригласил, чтобы обсудить важное событие, – начал
Тариэл, совершенно не сознавая, что пародирует гоголевского Городничего. – С
некоторых пор у нас творятся какие-то непонятки. И связано это с Сашей Беловым,
которого все мы хорошо знаем. Знали, – поправился он.
– Я его не убивал, – тут же перебил его Кабан, чавкая как
настоящий хряк у помойного корыта.
– Мы знаем, что на Сашу наехал Каверин, – продолжал Тариэл.
– Мы просили Сашу не включать ответку, подождать с местью. Но Каверина все
равно кто-то грохнул. Кто? Мы не знаем. По крайней мере Белова и его семьи в
тот момент уже не было в живых…
Тариэл имел к Каверину серьезные претензии. Когда-то, после
возвращения Каверина из Чечни после разгрома каравана с оружием для боевиков,
он буквально вынул раненого Каверина из грязи, помог ему подняться и
закрепиться в нефтяном бизнесе. Вместо благодарности бывший мент едва не
отодвинул от нефтяной трубы самого Тариэла…
Но и с Беловым у него время от времени возникали проблемы.
Бизнес есть бизнес.
Кабан налил себе полный стакан водки и вытянул ее, как воду,
не поморщившись. Потом отправил в рот большой кусок мяса. Не прожевав толком,
принялся говорить.
– Я, блин, не пойму, в натуре, в чем тема? В том, кто кого
завалил? Мы что, менты, чтобы в этом дерьме копаться? Сейчас надо о другом
думать. После Белого не одна фирма осталась – целая империя. Как делить будем?
Предупреждаю – я не жадный, но и обжать себя не позволю.
– Никто тебя обжимать не собирается, – успокоил отморозка
Тариэл. – Но сначала надо разобраться. У Каверина, кстати, тоже немало добра
осталось. Я боюсь, сейчас большая грызня начнется. Каждый захочет кусок урвать.
Он был прав. Кабан и сам об этом немало думал в последнее
время. Гибель Каверина и Белова наверняка породит очередной всплеск
криминальных войн за передел собственности.
С Кавериным было просто. Его структуры были обезглавлены –
приходи и бери. Вся проблема состояла лишь в том, чтобы кинуть долю волкам и
отогнать мелких шавок. А вот у Белова на хозяйстве остался Шмидт, пацан крутой.
Воевать с ним себе дороже.
Под Кабаном тоже не гранитный постамент. Он хоть и в большом
авторитете, но и в его группировке бригадиры-волчата подрастают, зубы
показывают, на сторону смотрят. Проморгаешь или косяк серьезный упорешь – вмиг
до костей обгложут. Поэтому он сейчас внимательно заглядывал в рот обоим ворам,
ловил каждое их слово, вместо того, чтобы загнать по маслине в лоб.
Говорил пока, впрочем, один Тариэл. Алмаз так и сидел молча,
катая в ладонях кружку с давно остывшим чифиром. На Кабана он смотрел хмуро.
– На твоей земле беспредел произошел? – спросил, наконец,
старый вор.
Кабан понимал, что спросят все равно с него. Но попытался
уйти от ответа. Он никогда не кололся, отстаивал даже безнадежные позиции. И
это не раз спасало ему жизнь.
– Меня не было, когда беспредел пошел, – промямлил он. – Я
тогда в Швейцарию по делам мотался, Вы же сами Белому дали понять, что Каверина
трогать не надо…
