После стремительного калейдоскопа лиц и событий лондонское
бездействие показалось ужасным. День тянулся за днем, раздражение Холмса росло,
а его ястребиное лицо пугающе заострялось. Великий сыщик худел на глазах от
неизвестности и отсутствия дела. Он уходил и приходил в самое непредсказуемое
время и едва прикасался к обильным обедам миссис Хадсон. Каждое утро он
лихорадочно листал почту, надеясь отыскать сведения о событии, выманившем нас
из Лондона. Не обнаружив ничего, он снова молча исчезал в переулках и темных
подворотнях огромного города. Вероятно, с тем же лихорадочным упорством
работала армия его связных и осведомителей. О том, что Холмс пользовался тайной
квартирой (возможно, и не одной), я догадался, когда несколько раз подряд он
вернулся домой в какой-то странной одежде и полностью изменившим его лицо
гриме.
На четвертое утро после нашего возвращения в Англию удача,
наконец, улыбнулась Холмсу. Когда я спустился из спальни, улыбающийся детектив
с жадностью поглощал ломти бекона и вареные яйца.
— Ватсон, вы пришли как раз вовремя, чтобы присоединиться к
плотному завтраку — этой основе Британской империи, — произнес он с
торжествующей улыбкой, еще вчера казавшейся немыслимой на исхудавшем лице.
— Я рад видеть, с каким усердием вы заботитесь о
благосостоянии империи, — ответил я, принимая дымящуюся чашку кофе из рук моего
друга.
— Понимаю вашу иронию, старина. Вы правы, эта история с
Золотой Птицей лишила меня аппетита. — На осунувшемся лице Холмса появилось
раздраженное выражение. — Увы, Ватсон, неудержимый поток, именуемый временем,
побеждает следователя. Чтобы быстро найти решение, нужно идти по горячему
следу. Расследовать происшествие сразу намного легче, чем потом. Но труднее
всего заниматься делами давно минувших дней. Описания и воспоминания очевидцев
путаются, факты переплетаются с вымыслом, все это ставит вас в тупик. Правда,
отраженная в затуманенном зеркале, становится предположением, а не фактом. Дело
Золотой Птицы тянется на протяжении более трех поколений, и именно это делает
его таким крепким орешком.
— Судя по вашему поведению, вы узнали какие-то новости.
— Видите ли, Ватсон, поскольку никакое происшествие не
привлекло нашего внимания, я сам отправился на охоту за информацией.
— Понятно, Холмс. Я знаком с вашими методами. Почти неделю
вы рыскали по Лондону в поисках ключа.
— Верно. Но все, как вы догадались, было тщетно. Думаю, у
меня случилось временное помутнение рассудка.
Я громко запротестовал, зная по опыту, что Холмс выложит
подробности не раньше, чем основательно помучает меня. Пришлось смириться с
этим и подчиниться заветному ритуалу.
— Представьте себе, что дело о Золотой Птице и соперничающие
коллекционеры… — продолжал мой мучитель.
— Это только предположение, — быстро заметил я, пытаясь как
можно быстрее вытянуть из Холмса его новость.
— Чепуха! Следы этих двоих можно обнаружить везде. Если нас
выманили из Англии — а я не вижу другого объяснения ложному посланию из
Берлина, — значит, что-то планировалось. Участники же этого дела не из тех, чьи
планы срываются. Следовательно, что-то случилось, но что-то, по-видимому,
совершенно незначительное, чем не заинтересовался ни Скотленд-Ярд, ни мои
агенты. Это не было ограблением, потому что не осталось ни одного сообщения о
преступлении, которое я не изучил бы самым тщательным образом. И тут меня осенило.
Почему мы ищем в Лондоне? Англия велика, но мы не можем просмотреть газеты,
выходящие во всех городах. Тогда, наконец, я сделал то, что следовало
предпринять с самого начала.
— Что же именно? — потерял терпение я. Холмсу действительно
доставляло удовольствие держать меня в состоянии мучительной неизвестности.
— Я просмотрел архивы различных страховых компаний. Мы
говорили об обычае фараонов брать с собой свои земные богатства в загробный
мир. Англосаксы, покидая сей мир, тоже не бросают имущество на произвол судьбы.
Самый распространенный способ обеспечения им достойного погребения —
страхование. Вы помните, Линдквест заметил, что когда конец близок, возникает
желание привести в порядок дела.
— К черту Линдквеста! — заорал я, кусая губу. — Что вы
узнали?!
— Неделю назад в городке Сент-Обри умер некто Эймос Гридли.
Мне было довольно интересно узнать, что покойный мистер Гридли сильно
шепелявил.
— И это все? — Я был разочарован. — Разве с дефектами
произношения рождается мало людей?
— Понятия не имею, — парировал Холмс. — Но Сент-Обри
находится всего в тридцати милях отсюда, и если вы согласны отправиться в путь,
мы сможем удовлетворить наше любопытство.
— Давайте так и поступим. А как умер этот Гридли?
— Согласно официальной версии в результате несчастного
случая, но, похоже, в этом происшествии кое-что кажется подозрительным.
Достаточно подозрительным для того, чтобы страховые агенты захотели все
проверить повторно.
Теперь мне все стало ясно: смерть при сомнительных
обстоятельствах неподалеку от Лондона! А я-то чуть было не поверил, что Холмс
собрался в Сент-Обри только для того, чтобы посмотреть на шепелявого человека,
пусть даже этот джентльмен был уже трупом.
Все самое необходимое я побросал в небольшой саквояж — на
случай ночевки, хотя мой друг считал, что мы вернемся на Бейкер-стрит этим же
вечером.
На станции Сент-Пэнкрасс мы сели в поезд и отправились на
север, в старинный городок Сент-Обри. Холмс, похоже, собирался молчать всю
дорогу. Я, в свою очередь, решил не отставать от него, пока не узнаю всех
подробностей.
— Как вам удалось выйти на этого Эймоса Гридли, Холмс?
— Методом исключения. Мне пришлось изучить дело
предпринимателя из Ливерпуля, который поскользнулся в ванне и умер из-за повреждения
черепа. Потом была женщина из Лидга, утонувшая в горячей ванне. В истории ее
болезни говорилось о шумах в сердце, эксперты сделали заключение о смерти в
результате обморока. Во рту трупа была белая пена — верный признак утопления.
Признаюсь, что меня несколько покоробило столь бесстрастное
описание этих двух трагедий.
— Но, Холмс, две смерти в ванной! Невозможно, чтобы это было
простым совпадением.
— Я удивляюсь вам, Ватсон. Как медик вы должны бы знать,
сколько несчастных случаев, в том числе и со смертельным исходом, ежегодно
бывает в ванных комнатах. Нет, эти происшествия не заинтересовали меня. А вот
смерть Гридли заинтересовала.
— Из-за того, что покойный шепелявил?
— Вы должны признать, что это действительно имеет отношение
к делу о Золотой Птице.
