— Что я сделал для него? Он сказал, что я могу оказаться ему
полезным. Очевидно, так и случилось. Да, он воспользовался моими словами как
предлогом для того, чтобы отблагодарить меня. Но ведь я не сообщил ему ничего
нового. Ватсон, мы оказали старому пройдохе какую-то услугу. В нашем мире
Базилы Селкирки никогда ничего не дают, если им не платят за это сполна. Он
как-то воспользовался мной, но, клянусь жизнью, я не представляю, как. — Стук
лошадиных копыт долгое время был единственным звуком, нарушавшим тишину. —
Селкирк заинтересовался, когда я упомянул 1822 год?
— По-моему, нет, — ответил я, стараясь припомнить этот
эпизод. — Кстати, почему вы назвали именно эту дату?
— Это последний ключ, оставленный нам покойным Баркером.
Приехав в Сент-Обри, мы возвратили экипаж доктору Витерспуну
и торопливо распрощались с провинциальным городком. К счастью, скоро должен был
прибыть поезд до Лондона. Холмс, очевидно, так и не нашел ответ на мучивший его
вопрос, и путешествие в столицу прошло в молчании.
Когда на следующее утро я спустился в гостиную, Холмса уже
не было. Это меня не удивило. В комнате было страшно накурено, и я понял, что
мой друг провел ночь, размышляя над странным сочетанием фактов в этом
загадочном деле.
Подавая завтрак, миссис Хадсон сообщила, что Холмс ушел рано
утром. В ответ на мой вопрос она заявила, что сыщик надел обычную войлочную
шляпу, а не вырядился в один из своих многочисленных маскарадных костюмов. Это,
конечно, не объясняло, куда он ушел. Я хорошо знал, что у Холмса были в
огромном городе и другие убежища, где он мог укрыться и принять фальшивый
облик, чтобы проникнуть во мрак преступного мира. Мне часто приходило в голову,
что Холмс мог бы снимать квартиры и поселять в них агентов под своим
собственным именем. Мысль о существовании в Лондоне трех или четырех Холмсов
должна была, по моему мнению, устрашить преступников.
Холмс не оставил мне записки, и я посвятил день в
наверстывании упущенного в моей порядком заброшенной практике. Когда ранним
вечером я возвратился на Бейкер-стрит, то обнаружил там Холмса, принимавшего
гостей.
Поджарый, большеголовый инспектор Алек Макдональд
расположился в кресле для посетителей. Тощий Гиллиган, напоминающий своей
исключительной худобой скелет, развалился на стуле. Король взломщиков снял
неизменную матерчатую кепку, с его губы свисала зажженная папироса.
— Ватсон, вы прибыли как раз вовремя, — сердечным тоном
произнес Холмс. — Пора провести встречу тех, кто был непосредственно вовлечен в
это дело, и ваше присутствие замыкает круг. Я рассказал Тощему и мистеру Маку
кое-что о нашей поездке в провинцию, и в данный момент мы обсуждали наш
следующий шаг.
— На этот счет у меня есть особое мнение, — решительно
произнес я, ставя свой саквояж у стойки для тростей и снимая с себя котелок и
пальто. — Разве результаты не говорят сами за себя? Это расследование пошло по
стольким направлениям, что я безнадежно затерялся в море загадок.
Гиллиган мгновенно обнажил в улыбке зубы:
— Иногда, доктор, полезно знать меньше.
— Оставим шутки, — сказал Холмс. — Наши интересы совпадают,
поскольку мистер Мак официально занимается смертью Баркера, делом, которое
интересует и нас.
— Как насчет китайского моряка со «Звезды Азии» или Эймоса
Гридли? — спросил я.
— Тайна Золотой Птицы неразрывно связана с убийствами, —
заметил Холмс.
— Но если вы завладеете Золотой Птицей, — начал я, но был
прерван Холмсом.
— В загадке неуловимой статуэтки нас интересует не только
вопрос владения.
Я надеялся, что Холмс выскажет свои соображения на этот
счет, но он переменил тему.
— Происходили в последнее время какие-нибудь стычки в
преступном мире? — спросил он у наших гостей.
Макдональд поставил бокал с ирландским виски на столик.
— Вы имеете в виду барона Доусона и его парней? Нет, они не
предпринимали никаких шагов против Чу Санфу. Похоже, ему простили нападение на
клуб «Нонпарель». Скотленд-Ярд ожидал настоящей войны между бандами, но никаких
признаков этого нет.
— Как раз наоборот, — вмешался Гиллиган. По природе Тощий
был неразговорчивым, и, когда делал заявление, для этого имелись веские
основания. Три нары глаз метнулись в направлении взломщика, и он продолжал: —
Вайти Берк и четверо его лучших головорезов сегодня утром уехали из Лондона в
Сент-Обри.
У меня перехватило дыхание, но ни Холмс, ни Макдональд не
отреагировали на эту новость.
— Я думаю, что если бы Доусон захотел перебить китайцев, он
использовал бы Вайти. Берк подчиняется шайке Ламберта Дастера, а у них что-то
вроде рабочего соглашения с Доусоном.
— Это интересно, — мрачно сказал Макдональд.
— И очень логично, — добавил Холмс. — Мы с Ватсоном знаем,
что Доусону платит Базил Селкирк. Возможно, финансист опасается Чу и его людей.
Некоторое время Макдональд обдумывал его слова.
— Значит, Берк и его люди отправились в провинцию как армия
наемников?
— Именно так, — согласился Холмс.
— Значит, как вы сказали, банда Доусона служит финансисту.
Что ж, если они немного пощиплют друг друга, Скотленд-Ярд не будет особенно
огорчен.
— А вы полагаете, инспектор, что прольется только кровь
бандитов? — осведомился Холмс с мягкой улыбкой. — Однако вернемся к нашей
проблеме: нам с Ватсоном повезло, мы довольно много узнали об истории
неуловимой Птицы. Но необходимо понять, почему это произведение искусства
привлекает к себе стольких преступников. Мы знаем, кто охотится за статуэткой, но
не знаем, почему. Кроме того, остается загадкой смерть Баркера, сыщика из
Суррея. Он занимался делом Золотой Птицы. Он работал в клубе «Нонпарель».
Поспешные выводы гибельны для расследования, и все же я рискну предположить,
что он узнал о роли Доусона в истории похищения статуэтки у Чу Санфу. Нам важно
выяснить, что еще стало известно Баркеру. С каким известием спешил он к Нильсу
Линдквесту, когда встретил свою смерть? Что означает последнее слово сыщика
«паша»? У всех есть какие-нибудь соображения на этот счет, мистер Мак?
— В отношении Баркера, — ответил инспектор, — я могу кое-что
сообщить. Свидетели утверждают, что его сбила двуколка. Скотленд-Ярд проверил
все транспортные средства, какие смог. Мы обнаружили этот экипаж неподалеку от
мебельного склада, в котором размещалось общество нищих-любителей.
