— Если мы спугнем Чу, он обоснуется где-нибудь еще. Явное
присутствие полиции заставит бандитов изменить планы, что нежелательно. —
Заметив мое выражение лица Холмс продолжал. — Да, дружище, меня устраивает
попытка нападения на наш дом.
Должен заметить, что такой подход истощил мое терпение.
— Послушайте, Холмс, вы всегда проповедовали доктрину
рационального мышления. Если вы желаете сражения, я, как вы знаете, всегда с
вами. Но какой в нем смысл? Благодаря вашим дальновидным планам Золотая Птица
находится в такой же безопасности, в какой она была в Лондонском банке. Усилия
нападающих ничего им не дадут. Но и мы ничего не выиграем. Чу Санфу не примет
участие в схватке. Дело будет поручено его бандитам и китайским головорезам.
Что мы получим, если захватим их? Они неожиданно разучатся говорить
по-английски, будут отвечать на все вопросы на своем языке и выглядеть
удивленными. Если судить по той власти, которую имеет Чу над своими
подчиненными, пять — десять лет в Пентонвилле не заставят их выдать хозяина.
Кроме того, у его людей, несомненно, семьи в Китае. Чу вполне может обрушить
свой гнев на их близких. Это дополнительная гарантия того, что китайцы будут
молчать.
Холмс смотрел на меня с выражением почти блаженного
удовольствия.
— Дорогой друг, я вижу, что годы, проведенные нами вместе,
не прошли даром. Вы дали ситуации поверхностную оценку, которая вызвала бы
уважение на совещании инспекторов в Скотленд-Ярде.
— Не понимаю. Холмс, разве я что-то упустил? — Насмешливый
тон сыщика привел меня в полное недоумение.
— Чтобы разобраться, давайте заглянем вглубь ваших мыслей.
Кто наш противник? Как он рассуждает? Как он будет реагировать? Если бы мы
ожидали визита графа Негретто Сильвиуса, главнокомандующего Доусона, я бы не
был таким самоуверенным. Сильвиус предпочитает мгновенные действия. Он
импульсивен, и его поступки трудно предсказать. Но Чу Санфу человек другой
породы. Любитель планов. Если он поверит, что мы сидящие утки, как вы тонко
заметили, он будет тщательно полировать каждую грань своей схемы. Как все
крупные преступники, он одновременно преследует несколько целей.
— То есть?
— Первая цель Чу состоит в том, чтобы одурачить меня. Но он
должен сделать это магическим образом, чтобы поразить воображение своих
последователей. Его власть в большей мере зиждется на тонком знании психологии.
Армия, которая верит, что ее полководец непобедим, обязательно выиграет бой.
Ореол всемогущества неотделим от таких, как Чу Санфу.
Если это так, подумал я, это справедливо не только в отношении
бандитов. Я видел, как многие закоренелые преступники трепетали при одном
упоминании имени Шерлока Холмса.
— Послушайте, ваши доводы, как всегда, безукоризненны, но
как это связано в данном случае с вашими целями? Я по-прежнему блуждаю во
мраке.
— Пусть азиат нанесет удар, ведь мы готовы к атаке. Но на
сей раз он имеет дело со мной, а следовательно, не уверен в результате. Если бы
Чу предчувствовал победу или поражение, он знал бы, что делать. Но если он
сомневается, мы сможем повернуть его изощренный ум против него самого. Сомнение
и самоуверенность несовместимы. Мы сделали его беззащитным, старина.
Как бы удовлетворенный своим анализом ситуации, Холмс
поднялся, выключил граммофон и подошел к окну со скрипкой в руке.
День тянулся невыносимо медленно. Несколько раз в дом через
заднюю дверь проскальзывал Виггинс, чтобы отчитаться перед Холмсом и получить
письменные инструкции, предназначенные неизвестному адресату. Когда наступили
сумерки, на неосвещенной лестнице материализовался Гиллиган. По-моему, он
никогда не приходил, а просто неожиданно возникал. Я решил, что на сей раз
взломщик проник через крышу. Теперь у Холмса не оставалось времени для игры и
он воспользовался своим очень натурально выполненным восковым портретом. Это
произведение Тавернье с успехом служило сыщику в прошлом и очень пригодилось
сейчас.
Усаженная в кресло и одетая в халат Холмса фигура казалась
поразительно естественной и могла ввести в заблуждение даже человека, стоящего
рядом, не говоря уже о наружном наблюдателе. Мне было поручено время от времени
менять положение подвижной головы, чтобы создавалось впечатление, что великий
детектив мирно читает книгу. Нет необходимости упоминать, что, с энтузиазмом
взявшись за это дело, я внимательно прислушивался к оживленной беседе между
взломщиком и Холмсом.
— Я пробрался в берлогу Баркера и как следует се обшарил.
Почти ничего: он был не из тех, кто делает записи, а вещей в квартире очень
мало.
— Временное пристанище, — сказал Холмс. — Дом Баркера находился
в Суррее.
— Я внимательно просмотрел его книги в поисках какого-нибудь
ключа. У него была обычная библия Брэдшоу, альманах Витейкера и целая пачка
железнодорожных расписаний.
— Это естественно. Баркер много путешествовал.
— На полке стояло полное издание сочинений Эдгара По, и я
пролистал его страницу за страницей. Пустое. А потом я наткнулся на эту
странную книжку.
Взломщик извлек из кармана брошюру.
— Я прихватил ее с собой на всякий случай. Холмс торопливо
выхватил книгу, его голос дрогнул от возбуждения, когда он прочитал заглавие
«Джонатан Вайлд, король преступного мира». Холмс торжествующе посмотрел на
меня.
— В этом клубке имен и событий снова появляется Вайлд.
Значит, Баркера тоже заинтересовало похищение Птицы Гарри Хокером. Посмотрим.
Издательство «Лиденхолл Пресс». Занятно, что эта брошюрка никогда не попадалась
мне на глаза. Старая книга, ведь Вайлд находился в зените славы в прошлом веке,
однако даже тогда его карьера была мало кому известна, — говоря это, Холмс
листал страницы. — Думаю, автор — в прошлом член шайки Вайлда. Наверняка,
отсидев в тюрьме, он решил заработать на сомнительной репутации своего прежнего
хозяина. Нужно внимательно изучить эту вещь.
— Что-нибудь интересное? — изнывая от любопытства, спросил
я.
— Линдквест сообщил нам, что именно человек Вайлда похитил
Птицу на острове Родос. Баркер узнал что-то, что не успел рассказать
Линдквесту. У Баркера была эта книга. Здесь, безусловно, есть связь, — губы
Холмса неожиданно скривились. — Мне только что пришло в голову, что ведь это я
рассказал Базилу Селкирку о происшествии на Родосе. Интересно, не за эту ли
услугу финансист прислал мне Золотую Птицу.
Холмс внезапно оборвал собственные рассуждения, напомнив
нам, что дело не терпит.
