— Иногда ставка бывает слишком высокой, — сказал он. — Вы
знаете, что правитель получил смертельную рану и призвал моего деда к себе в
последние минуты своей жизни. Жан Д`Англас работал с Золотой Птицей,
реставрируя ее основание. Статуя была в его руках, когда ювелир вошел в тронный
зал. Жена албанца, Василики, была тоже призвана. Они были втроем, когда
Али-паша отдавал последние распоряжения. Мой дед должен был взять бриллиант,
который албанец всегда хранил в кошеле на поясе, и разбить его. После этого
надлежало убить Василики. Али-паша чувствовал, что сможет спокойно умереть,
лишь когда потеряет самое дорогое в жизни. Мой дед оказался перед страшным
выбором: он любил Василики и состоял в тайной связи с ней. К счастью, ему не
пришлось принимать решение: едва закончив говорить, Янинский Лев умер.
Я испустил вздох облегчения, хотя был знаком с этой частью
истории. Печальные глаза ювелира заметили мое сочувствие.
— Это были жестокие времена, доктор. Увы, осознав, что его
хозяина больше нет, мой дед поступил недостойно. В его руке был волшебный
камень, а рядом находилась Золотая Птица, недавно залитое золото было еще
теплым. Он вдавил бриллиант в дно статуэтки и, искусно удалив излишки металла,
сгладил основание. Когда золото остыло и затвердело, «Пиготт» оказался
благополучно спрятан в лучшем из укрытий. Василики дала Жану несколько мелких
бриллиантов, которые он расколол, имитируя разрушение большого камня. Вы, вероятно,
знаете, что самый твердый из минералов легко разбить, если удар придется в
точку сочленения кристалла. Ювелиры знают, как найти эту точку. Дед объявил о
смерти правителя и уничтожении бриллианта. При албанском дворе царила суматоха,
началась склока между претендентами на престол, и над всем этим витал призрак
Стамбула. Мой дед и Василики получили возможность исчезнуть, не вызывая
подозрений.
— Король умер! Да здравствует король! — сказал Холмс.
— Вскоре после этого Жан Д`Англас и Василики обвенчались по
христианскому обряду. В отношении статуэтки они решили подождать, считая, что
она не пропадет из виду. Мой дед продолжал заниматься ювелирным делом и
процветал. Золотая Птица вернулась в столицу Оттоманской империи, и Жан
Д`Англас обдумывал, как завладеть ею. Но потом произошел непредвиденный случай.
Птица была украдена у турецкого султана впавшим в немилость подданным. Стремясь
убежать от гнева повелителя, этот человек прихватил первое, что попалось под
руку: ведь золото ценится везде. Только двое знали, что «Пиготт» еще
существует. Но когда Птица исчезла, мой дед обезумел. Остаток жизни он посвятил
напрасным поискам. Он стал одержим. Наконец он обратился за помощью к Джонатану
Вайлду, королю преступного мира Англии.
Холмс получал удовольствие от того, что его теория находила
подтверждение, и кивал головой в такт повествованию.
— Вы думаете, что Жан Д`Англас рассказал Вайлду о
бриллианте? — спросил я.
— Похоже, что рассказал. В то время Вайлд был уже стар. Он
разослал запросы по своей разветвленной организации, но ничего разузнать не
сумел. Вскоре Джонатан Вайлд умер. У моего деда развилась неизлечимая болезнь и
он умер в страшных мучениях, завещав сыну найти Золотую Птицу. Мой отец также
был талантливым ювелиром и работал у китайского вельможи, создавая какие-то
золотые маски. Когда истек срок его договора в Пекине, прошел слух о краже на
Родосе. Стало ясно, что Золотая Птица появилась снова. На сей раз она была
украдена Гарри Хокером.
— Относительно Гарри Хокера, — перебил Холмс. — Ранее он состоял
в организации Вайлда. Хокер услышал о тайне Золотой Птицы от своего хозяина и,
когда узнал статуэтку в витрине, не смог побороть искушения завладеть ею.
— Мой отец так же представлял себе это, мистер Холмс. Кража
на Родосе произошла в 1850 году, за три года до моего рождения.
Я с трудом сдержал возглас изумления: сидящий перед нами
человек был столь молод. Я готов был поклясться, что Василу Д`Англасу не меньше
шестидесяти.
— Отец, — продолжал наш клиент, — поспешил вернуться из
Китая, взяв с собой своего помощника. Как рассказывала моя мать, прошли слухи,
что Хокер бежал в Будапешт, отец отправился туда. В 1853 году в порту Стамбула
был зарезан человек. Что-то в этом случае заинтересовало моего отца, и он
послал своего помощника в Турцию. Китаец вернулся с сообщением, что жертвой
оказался Гарри Хокер. Птица исчезла снова. На следующий год мой отец, которого
постигла та же странная болезнь, что и Жана Д`Англаса, скоропостижно скончался.
— Так, значит, ваш недуг — наследственного характера? — не
удержался я от вопроса.
Несоразмерно большая голова утвердительно дернулась.
— Мы, конечно, должны согласиться с этим фактом, доктор
Ватсон. Я, как и мои предшественники, был поражен не только стремлением
возвратить Птицу, но и уродством.
— Китаец-подмастерье, о котором вы упомянули, — сказал
Холмс, меняя тему, — вернулся ли он на родину после смерти вашего отца?
Наш клиент кивнул:
— Да, мистер Холмс. Я согласен с вашей мыслью: отец очень
доверял своему помощнику, вероятно, между ними не было секретов.
Очевидно, мысль кристаллизовалась в моем мозгу.
— Ну конечно! Именно так Чу Санфу узнал о Золотой Птице.
Мое заявление не вызвало возражений, и я почувствовал, что
основная часть тайны раскрыта.
— Ну вот. История рассказана и неопределенности устранены, —
произнес Холмс. — Будьте любезны, Ватсон, достаньте бриллиант.
Я был рад сделать это. Испытывая облегчение, я положил
камень на дубовую поверхность стола.
Васил Д`Англас, опираясь на трость, поднялся с кресла. Он
уставился на сгусток огня, поискам которого отдал всю жизнь. Глухим голосом
ювелир проговорил:
— Я первый Д`Англас, который видит его после рокового дня в
1822 году. Но он всегда принадлежал нам. Вещь смертельной красоты и источник
проклятий.
Неожиданно его глаза сверкнули фанатичным огнем и рот
неестественно скривился. Я заметил, что Холмс попятился от стола и его рука
опустилась в карман пиджака.
— Пусть исполнится приговор! — крикнул Д`Англас. Он вскочил
со стремительностью, которую невозможно было предположить в этом грузном теле.
Трость мелькнула в его руке и бронзовый молот страшным ударом обрушился на
бриллиант. Д`Англас нашел критическую точку с поразительной точностью и
великолепная драгоценность в одно мгновение превратилась в сверкающие осколки и
крошки.
Я редко видел Холмса изумленным, но сейчас он стоял как
громом пораженный. Мне показалось, что в его взгляде сквозило восхищение.
Наш клиент тяжело дышал, но безумное выражение исчезло с его
лица.
