И, возможно, именно поэтому Солон никогда не требовал сексуальных услуг в обмен на свою доброту. По крайней мере, так она предполагала. До тех пор, пока шесть недель назад он не попросил ее руки.
- Вы нервничаете, моя дорогая?- Прозвучал знакомый голос позади нее.
Она обернулась, биение сердца ускорилось с головокружительной скоростью. Леора, подруга и равная ей до этого дня, а теперь предположительно ее служанка. Седые волосы ложились вокруг ее немолодых черт, и она носила грубый мешок похожий на тот, который Хайди сама раньше носила.
То, что Леора была здесь, означало, что время пришло. А это значит, что ее муж звал ее, был готов для нее.
Ее муж. - Я люблю, когда вы зовете меня так,- ответила она искренне. - Особенно поскольку вы не любили меня сначала. - Никто не любил. Вообще-то, никто никогда этого не делал.
- Нет. Но это скоро измениться, не так ли?
Да. Только с Солоном. - Это случилось. И да, да. Я нервничаю, но и была возбуждена также.
В конце концов, она должна себе позволить показать Солону глубину своей благодарности (признательности).
Леора изогнула свою тонкую бровь. - И ты знаешь, что мужчина делает со своей новой женой в их брачную ночь?
- Да.- По крайней мере, она так думала.
Она держала свои глаза плотно закрытыми, когда охранники на рынке насиловали других рабов. Крики, хотя ... Хайди вздрогнула, на мгновение, потерявшись в боли и унижении, которые она была беспомощна остановить, независимо от того, насколько сильно она боролась против своих цепей, независимо от того, насколько сильно она молилась и плакала, и ненавидела.
В глубине души она знала, что в постели с Солоном было бы по-другому.
Он был бы нежен, терпелив. Он был добрым и чутким, и он успокоит любые страхи, что она питала.
- Тогда я не буду задерживать тебя ни минутой больше,- сказала Леора с мягкой улыбкой. - Твой мужчина ждет.
Старуха повернулась, заскрипев костями, и сопроводила мечту Хайди по освященному факелами коридору к гинекею. Хозяйской спальне. Алебастровые колонны простирались по обе стороны от них, огибая дверной проем - их конечный пункт назначения - вырисовывался ближе... еще ближе...
Теперешняя Хайди закричала, протягивая руку к невинной девушке, которой она была, пытаясь схватить ее, остановить ее. - Нет. Не ходи туда.- Она никогда не помнила, что приводило ее к этой точке воспоминания, но она вдруг поняла, что ждало ее за входом. - Остановись! Пожалуйста, остановись!
Ни одна из женщин не обращала на нее никакого внимания. Ближе...
Хайди. Резкий, решительный мужской баритон наполнил ее голову.
Столь же жесткие полосы обернулись вокруг ее предплечий, яростно и неумолимо встряхивая ее. Проснись.
Хайди боролась с голосом, так же, как она боролась со сном. - Нет!
Она молотила руками и ногами. Если бы она могла удержать себя от похода в эту спальню, она могла бы спасти себя от тысячи лет чувства вины и боли. - Не ходи туда! Пожалуйста!
Ближе...
Поскольку Леора замедлила свои шаги, она взглянула через плечо и еще раз сладко улыбнулась Хайди. Они, наконец, достигли двери. Леора отошла в сторону. Дрожащая, ничего не подозревающей Хайди потянулась-
— почему-то заколебалась, приостановилась —
— ее пальцы сжались вокруг края занавеса —
— разглаживая его, поместив в ноги —
Прежде чем она успела войти в комнату, холодная вода ударила ее в полную силу, намочив ее с головы до ног и возвращая ее в реальность. Хайди забормотала, отплевываясь от капель.
Ее веки затрепетав, открылись.
По привычке, она тут же оценила обстановку. Она стояла внутри душевой кабинки. Незнакомой.
Просторная, кафельный пол, кран испещрен золотой филигранной работой. Она посмотрела на себя. Она до сих пор была одета в новую футболку, джинсы и нижнее белье, которые ей дал Страйдер прежде, чем приковать ее цепью. Ее ноги были по-прежнему босы. Темные мускулистые руки обнимали ее за талию, держа ее вертикально.
Она напряглась, начала бороться. Паника придала сил ее ослабевшему телу, ее сердце перекачивало кровь по венам с поразительной скоростью. Тем не менее, что бы она не делала, она не могла сдвинуться с места эти тяжелые руки.
Успокойся. Теперь успокойся. Ты в порядке?
Голос Амуна, ровный, однако беспокойный, бескомпромиссный, однако нежный. Он был тем, кто держал ее, поняла она.
Мгновенно она прекратила борьбу, и облокотилась на него, упираясь головой в углубление его шеи.
Если он стоял, это означало, что он выздоровел. От облегчения она могла бы зарыдать. Она провела несколько дней в ловушке у его постели, дрейфуя в сознание и из него. Его бестолковый приятель водил ее туда-сюда. В тот момент, когда Амун прекращал метаться собираясь очнуться, Поражение уводил ее. Когда ублюдок, наконец-то возвращал ее обратно, Амуну было хуже, чем раньше.
Каждый раз.
Теперь он в сознании, здравомыслящий. Окончательно. Теперь она была свободна.
Теперь они соприкасались.
Кошмар? спросил он.
- Да,- удалось ей прокаркать сквозь внезапно появившийся комок в горле. - Как мы сюда попали?- Позже.
Ей показалось, что она вспомнила клятву, что она не позволит себе прикоснуться к нему снова. Не позволит ему прикоснуться к ней. И то и другое было опасно. И, быть может, она обманула себя, быть может, нет. Ничто не казалось реальным тогда. Но когда одна из его рук отодвинулась от нее, ей пришлось пресечь всхлип.
К ее удивлению, он не оставил ее. Он просто подался вперед и повернул кран до упора и обнял ее снова. Через несколько секунд, температура воды стала значительно теплее.
Расскажи мне о кошмаре, сказал он, поднимая край ее футболки.
Она могла запротестовать. Вместо этого, она подняла руки и позволила ему снять материал через голову. Этот момент был настолько нереальным, таким ... необходимым, она хотела только следовать ему до конца. - Я видела видение, которое ты показал мне на днях. То на веранде.
Я подумал, что это хорошо. Он расстегнул ее джинсы и стянул их до лодыжек, затем взял ее на руки и ногами выпихнул джинсы из душевой, оставив ее в лифчике и трусиках.
- Я видела, что было после.- Еще одно карканье.
Одной рукой он обнял ее за талию, поддерживая ее, другой рукой он взял кусок мыла и начал намыливать ее кожу. Но ты была так счастлива в начале.
Такая интимность и такая тяжелая тема. Однако, несмотря на то, кто и что он был, она никогда не чувствовала себя более комфортно с другим существом. Он не пытался возбудить ее пока мыл, осторожно очищая ее порезы и ушибы, он просто делал свое дело.
