Она. Она умирала.
Она попыталась ему подчиняться, действительно пыталась. Не потому, что она боялась боли, которая ждала ее, а потому, что хотела быть с этим мужчиной всегда. Она не хотела, чтобы он страдал образами ее смерти, как она страдала от изображений своей семьи. Поэтому она боролась с холодом, слабостью. И пока она боролась, она поняла, что может изгнать демона, потому что этот чешуйчатый, клыкастый и когтистый зверь поднялся от ее кожи, с глазами ярко-красного цвета.
Амун с ужасом смотрела на происходящее. Она смотрела, тоже, пораженная, что она не должна была загонять его в угол и изгонять его. Пораженная, что она не страдала больше. Но когда зверь бросился из пещеры, ревущий в истерике, она обнаружила, что не было ничего, чтобы привязать ее к своему телу. Тьма тянула ее.
Ее органы закрывались, лед, который спасал ее, теперь убивает. Она знала, что чувствует себя хорошо. Испытывала это сотни раз. Это был конец ее.
Я люблю тебя, сказала она Амуну.
Он не прекращал перевязывать ее раны. - Тогда оставайся, черт побери. Борись с этим. ХАЙДИ! Ты слышишь меня? Не смей покидать меня!
Я люблю тебя, - повторила она, и то, потому что она не могла бороться больше, она позволила себе погрузиться в темноту.
Глава 28
АМУН СХОДИЛ С УМА. Хайди умерла. Умерла. Ее сердце остановилось, ее разрушенное тело стало прежним и глаза ее стали безжизненными. У нее не было дыхания внутри легких, даже когда он накачивал ее грудь в течение несколько часов, ее кровь была на его руках. А потом она исчезла. Просто исчезла, словно она никогда не существовала.
Он кричал в течении многих часов и Секреты кричал вместе с ним.
В то время как Амун занимался любовью с Хайди во второй раз, демон понял, что она никогда не навредит им, какой бы могущественной она ни была. Что она всегда будет стремиться сделать жизнь лучше для них.
С осознанием этого, любовь к ней росла. Не только потому, что у нее так много тайн, а из-за нее. Хотя она была убийцей демонов, дилером правосудия, она была любимой игровой площадкой демона.
Как могла Фемида приговорить такую драгоценную женщину к смерти? Где же справедливость в таком мерзком действии?
Амун был внезапно счастлив, что богиня в настоящее время гнила в Тартаре с остальными греками. После всего, что она сделала, она заслужила это и даже больше.
Только, если бы не ее действия, Амун никогда бы не имел этот второй шанс с Хайди. Или даже встретить ее вообще. Она была подарком. Его даром. А он подвел ее. Во всех смыслах этого слова, он подвел ее. Дважды она умерла из-за него.
А она ненавидела смерть, боялась боли, потери своих воспоминаний.
Это я виноват, думал он.
Первый раз был несчастный случай с его стороны. Во второй раз, она бросилась очертя голову навстречу опасности, чтобы спасти его. Он был слишком сосредоточен на убийстве своего врага, чтобы принять к сведению ее план. Глупо с его стороны. Он был хранителем Тайны, черт побери! Он, должно быть, догадался о ее намерениях, и он должен был остановить ее.
Когда она соединила Ненависть, Амун не знал, что делать и как разделить их. Все, что знали Секреты что, от разрыва связи между парой Хайди будет гораздо больнее, чем позволить ей закончить принимать демона в себя. Но затем Ненависть начал борьбу с ней, дробя ее, царапая ее, а Амун не заботился о ее боли - он заботится только о сохранении ее жизни. Он разорвал их.
Но он опоздал
Рана на шее Хайди была смертельной.
Амун прошелся. Если он вызовет ангела, Захариила, он проводит его домой. Его демон знал это, чувствовал это теперь, будто знание всегда было, но Амуна не мог заставить себя сделать это. Это было последнее место, где он видел Хайди, последнее место, где он держал ее, вкушал ее, и он не хотел уходить еще, не хотел отдавать ее сладкий запах, задержавшийся в воздухе или ее холод, что был, обернут вокруг него, как плащ.
Он, должен разработать план. Без вмешательства со стороны его друзей.
Хайди говорила ему, чтобы не пытаться найти ее пещеру. Именно это он проигнорирует. Он найдет эту пещеру. Он должен помочь ей пройти через те волны ненависти. Если она все еще обладала каким-либо намеком демона в ней, что являлся. Тварь поднялась от нее, и казалась нетронутой. Ничего не пропало.
Но даже без демона, она не останется мертвой. Так она сказала себе. Она вернется к нему.
А если она была даже без той маленькой части, она могла очень хорошо его помнить.
Вдруг, надежда вспыхнула в нем. Во-первых, он должен был найти ее.
И он будет. Она была там. Она должна быть там.
Если она не помнит его и сразится с ним, он отпустит ее, не причинит ей боль, даже чтобы спасти себя. Но что потом?
Что делать, если она вернулась к Ловцам?
Он бы просто наблюдал за ней, охраняя ее на расстоянии.
Он проскользнул мимо ее защиты один раз. Может сделать это еще раз.
Все, что он должен сделать, это связаться с ней.
Определив свой курс действий, он схватил рюкзак и, наконец, крикнул Захариил в своем сознании. Несколько секунд спустя, как и ожидалось, явился ангел. Никакого яркого света, только мерцание, и крылатый воин был там. Эти крылья нависали над широким простором его плеч, белые пронизанные золотом. Он по-прежнему носил бесцветную робу, его темные волосы были гладко зачесаны назад от лица.
Его блестящие зеленые глаза смотрели на Амуна с удовлетворением.
- Итак, ты спасен.
Да, - вздохнул он. - А теперь отведи меня к моей женщине.
Его требование вызвало единственную встряску той темной головы.
Ангел никаким образом не выразил печали. Как и каких-то эмоций вообще.
- Я не могу этого сделать. Она умерла.
Так просто заявил. Амун почти колотился и нанес удар ублюдку в сердце.
Она будет возвращена к жизни в Греции. Ты отведешь меня к ней. Сейчас.
- Нет. Она не в Греции.
Да. Она там.
По-прежнему бесстрастно сказал Ангел, - Когда она привлекла остальную Ненависть внутрь себя, демон преобразовался во всей полноте. Когда она отпустила его, она выпустила все, даже ту часть, которая была связана с ней. Связь, которая никогда не должна была произойти. Она должна была привлечь и отпустить. Но поскольку она была связана, она больше не могла жить без Ненависти. Так же, как ты не можешь жить без твоего демона.- Уровень истины в его голосе был разрушителен. - Ты это уже знаешь.
Тем не менее, он боролся с самой идеей этого. Она жива, я тебе говорю. Аэрон умер, но потом он ожил.
