«Гримуар, или гримория (фр. grimoire, от фр. grammaire), — книга, описывающая магические процедуры и заклинания для вызова духов (демонов) или содержащая другие колдовские рецепты».
Авторам для написания гримуара требовалось не творческое вдохновение, а обширные познания в черной магии, умение привязать к манускрипту конкретного духа. Эти знания хранились в глубочайшей тайне, и, судя по тому, что дошедшие до нас гримуары созданы не позже раннего Средневековья, впоследствии были безвозвратно утрачены. Сами же гримуары на протяжении многих веков многократно переписывались, каждый раз теряя часть своей силы, так что в итоге превратились лишь в блеклые копии оригинала, потеряв власть над приписанными к ним духами.
Среди авторов гримуаров были даже личности, известные по Ветхому Завету
[9]
, и папы римские
[10]
. Поиски не принесли мне ничего нового, кроме понимания того, что если в библиотеке хранится именно оригинал гримуара, то в руках специалиста по черной магии он может представлять собой грозное оружие. Невидимое и смертоносное.
Перед тем как выключить комп, я поинтересовалась именем Оливия.
«Оливия (Olivia, Oliva, Olevia) — греческое имя, в переводе означает „дерево, символизирующее мир“. Оливия с детства самостоятельна и очень решительна».
Не знаю почему, но конкретная Оливия из библиотеки не ассоциируется у меня с миром. В ней ощущается тайна, сила и упорство. «Атас» — «тревога» — подходит ей значительно больше.
Несмотря на насыщенный событиями день, спать не хочется, и я набираю номер Марты.
— Привет, Марик!
— А я уже думала, что ты совсем загордилась. — В голосе Марты послышалась обида. — Спасибо, хоть ночью вспомнила.
— Марта, у меня целый день был галопом. Я даже на работу устроилась.
— Куда? В журнал или газету?
— В библиотеку.
— Ваня, не шути так!
— Какие шутки, все так и есть. Решила немного отдохнуть, ну и чтобы стаж шел.
— Вечно ты темнишь, Ваня.
— Да я серьезно, Марик.
— Давай, рассказывай, где ты была все это время?
— В двух словах не скажешь, а начну рассказывать, так и ночи не хватит. Предлагаю завтра созвать девичник, и тогда уже наговоримся всласть.
— Снова в «Замке Сатаны»? — опасливо поинтересовалась Марта. — По-моему, в прошлом году у тебя все пошло кувырком после нашего девичника в том ресторане. Я слышала, что первым хозяином этого мрачного заведения был некто по фамилии Сатановский, а построил он его, чтобы провести магический ритуал. И он его провел, но только один раз, после чего навсегда переселился за границу.
— Я имела в виду другое, менее экзотическое место. Но с предрассудками надо бороться, поэтому место сбора прежнее.
— Меня это пугает, Ваня.
— Ты какая-то взъерошенная, Марта. У тебя что-то случилось?
— Инга пошла на студенческую дискотеку, и ее до сих пор нет. Мобильный все время вне связи.
— Как Инга учится? Получает стипендию?
— Вроде все нормально с учебой. — Тут голос у нее сорвался, и она истерично прокричала в трубку: — Почему связи с ней нет?
— Сейчас не так уж поздно. Может, едет в метро, — попыталась я успокоить подругу, а сама с тревогой посмотрела на часы: через пятнадцать минут будет полночь.
В позапрошлом году Инга чуть не стала жертвой сатанинской секты, чудом удалось ее спасти. Представляю, с какой тревогой Марта отпускает восемнадцатилетнюю дочь на поздние увеселения, но и заставлять ее сидеть сиднем дома — не выход.
— Наконец-то! — раздался радостный возглас Марты. — Открывает дверь, пойду проведу с ней воспитательную беседу.
— Смотри, Марта, ты не очень.
Не представляю, чтобы Марта могла строго выговаривать, особенно дочери, в которой души не чает. Она исключительно добрый и душевный человек, но в ее голосе чувствуется нервозность и даже страх.
1.3
На работу я пришла на полчаса раньше положенного. Кузьминична уже сменилась, на ее месте сидел пожилой мужчина военной выправки с колючими глазами. Прежде чем он успел спросить, Геннадьевна бойко меня отрекомендовала:
— Филиппыч, это наша новая сотрудница.
— Имя у новой сотрудницы имеется? — хмуро поинтересовался охранник.
Я представилась, он вытащил журнал и аккуратным почерком вписал мое имя. Указал, где я должна расписаться, и голосом, словно выражал соболезнования по поводу безвременной кончины, произнес:
— Поздравляю с первым рабочим днем.
— Уже со вторым, — поправила его Геннадьевна.
— Если второй день, то почему Кузьминична не занесла новую сотрудницу в журнал регистрации? Опять мне придется писать докладную руководству?
— Филиппыч, ты скоро писателем станешь, судя по количеству докладных!
Мне это неинтересно, и я взбегаю по лестнице, краем уха слыша гневный голос охранника:
— Почему я кипячусь?! Из-за головотяпства Кузьминичны новенькой не начислят зарплату за целый рабочий день! Она девушка модная, и не думаю, что ей понравится работать без денег!
Прохожу по коридору, дергаю дверь информационного отдела, но она заперта. Желания спуститься в вестибюль за ключами у меня нет, так как по доносящемуся оттуда шуму можно понять, что там разыгралась словесная баталия. Вынужденное бездействие решаю использовать для знакомства с библиотекой, что не удалось сделать вчера.
Вдоль всего коридора второго этажа стоят длинные серые стеллажи со множеством ящичков — каталог. Все комнаты закрыты, об их предназначении можно судить по табличкам: читальный зал, архив, читальный зал, методический отдел. Прохожу в конец коридора, к окну, расположенному в торце. Вдруг слышу торопливый стук каблучков по лестнице, вижу женскую фигуру, поспешно направляющуюся к информационному отделу. Женщина открывает дверь и скрывается внутри. Меня это радует: не придется без толку слоняться по коридору.
Подойдя к своему отделу, пытаюсь открыть дверь, но она снова не поддается. Для чего потребовалось закрывать ее изнутри на ключ? Нетерпеливо стучу. Слышу какой-то шорох, наконец дверь открывается, и я вижу чуть сконфуженную начальницу, Валентину Васильевну.
— Привет, Иванна. Ты так рано пришла!
— Вчера опоздала, поэтому сегодня решила наверстать. — Я окинула комнату быстрым взглядом, но ничего особенного не заметила.
