Шарлей Спакс, напротив, оказалась хрупкой женщиной, одетой в тонкое, как дымка, черное платье. Независимо от того, где она находилась в комнате, создавалось впечатление, будто тень Бофорда падает на нее. У нее были роскошные золотисто-каштановые волосы, и мать Хауи выглядела гораздо моложе своих лет. Она стояла рядом с сыном и тихо разговаривала с ним. А ее муж перемещался по комнате, пил, рассказывал истории и раздавал советы.
Похоже, Бофорд Спакс особенно очаровал доктора Кейда, и они устроили оживленные дебаты рядом с обеденным столом.
— Но, определенно, вы не можете быть против высшего образования, мистер Спакс. — Доктор Кейд склонил голову набок, как часто делал во время серьезных дискуссий. — Оно идет человеку только на пользу.
— Я вижу это иначе. — Бофорд жевал пирог со шпинатом. — Вот посмотрите, я — идеальный пример. Никакого университетского диплома, сразу же окунулся в бизнес. И все у меня прекрасно, спасибо большое. Почему? Опыт. Люди вашего типа путают образование с информацией. Книги дают мне информацию, но обучить может только опыт. Вы считаете университет настоящим миром?
— Как понимаю, все зависит от того, что человек понимает под выражением «настоящий мир». — Профессор отпил вино. — С моей работой академическая жизнь как раз и является тем самым настоящим миром, как вы его называете.
— Все так, все верно. — Бофорд снова осушил стакан. — Но научные работники составляют всего один, может, два процента рабочей силы. Все остальные — это люди типа меня. Прагматики. Соль земли. Вы знаете, почему я отправил своего сына в университет? — Еще один пирожок исчез у него во рту. — Хочу, чтобы у него из головы вышла вся дурь до того, как он столкнется с реальностью, и она врежет ему по физиономии. — Он склонился поближе к доктору Кейду, нависая над ним, словно дерево, готовое вот-вот упасть на маленькое лесное животное. — И я признаю, что это действует. Мне радостно будет видеть, как мой мальчик получит диплом, которого у меня никогда не было.
Бофорд Спакс щелкнул пальцами перед носом проходящего мимо официанта, который тут же забрал у него стакан.
Я встал со стула и отправился в ванную. Она находилась в конце короткого коридора за кухней, и была маленькой. На уровне глаз на стене коридора висели портреты в золоченых рамках. Дверь в умывальную стояла открытой. Оказывается, Артур сидел на краю ванны. Сиденье туалета было поднято, и там в воде плавало что-то темное и мерзкое.
— Извини, — сказал я, пятясь назад. Но Арт покачал головой, пробормотав:
— Останься. Закрой дверь.
Я запер ее, заметив:
— Плохо выглядишь…
У него было бледное лицо, покрытое испариной. Рукава рубашки он закатал до локтя, ослабил галстук, расстегнул ворот рубашки. Волосы падали на лоб густыми влажными локонами.
— Я должен уйти сразу же после трапезы, — сообщил Арт. — Я взял машину в прокате и поеду назад в университет. Полиция снова хочет меня допросить.
У меня все перевернулось внутри.
— Зачем?
Он слабо пожал плечами.
— Задать дополнительные вопросы. Это будет четвертый или пятый допрос. Я уже потерял им счет.
У меня возникло дурное предчувствие. Я представил, что по возвращении в дом доктора Кейда меня встретят полицейские Беллис и Инман: «Нам нужно, чтобы вы проследовали с нами в участок часа на два…»
— Надеюсь, что это — последний раз, — продолжал Арт. — Они гораздо умнее, чем я думал. Уверен, что у нас были бы проблемы, если бы не миссис Хиггинс. Когда тот парень обнаружил тело Дэна и после первоначального осмотра не нашли ничего подозрительного, миссис Хиггинс захотела, чтобы все побыстрее закончилось. Она жутко боится прессы, а после предыдущей попытки самоубийства Дэнни…
— Откуда ты все это знаешь?
Арт вытер лоб скомканной салфеткой.
— Я встречался с Тедди Уолфордом, частным детективом миссис Хиггинс. Мы сравнили записи. — Он вздохнул. — Не думаю, что ты понимаешь, насколько тяжелой была эта последняя неделя.
Артур спустил воду в унитазе и схватился руками за голову.
— Но я считаю, что теперь все закончится. Думаю, полиция готова свернуть дело. Пару дней назад я сказал им, что Дэн был «голубым». Они спросили, не происходило ли чего-то между ним и доктором Кейдом. Ну, интимных отношений…
— О, Боже! — воскликнул я. — Если это всплывет и станет достоянием…
— Не всплывет. Такой слух дошел до миссис Хиггинс, и она просто спятила. Угрожала подать иск на всех: на университет, на местную полицию, на службу безопасности. Она не хочет, чтобы ходила такая информация. Что сделано, то сделано. Он мертв, все закончилось.
— Да, — кивнул я.
Я говорил не только про Дэна. Мир, который я построил для себя, который мы все построили — иллюзорный он, или нет, — теперь был разрушен.
Арт поднял голову и посмотрел на меня, темные глаза у него слезились и выглядели явно больными.
— Доктор Кейд очень сильно на меня давит. Ты закончил раздел о Карле Великом?
Я не ответил, и он продолжал.
— Мне пришлось сидеть в этом проклятом «бентли» и слушать, как Алисия, кузина Дэна, все говорит и говорит про какую-то чушь… Она заканчивает в этом году среднюю школу и хочет поступать в Корнельский университет. А этим летом намерена попутешествовать по Европе. Алисия боится, что если окажется на большом расстоянии от своего парня, то их отношения закончатся. И все в таком роде — одна глупая болтовня.
— Арт, послушай, — заговорил я. Это время было не хуже другого. Все притворство закончилось, растворилось, словно кубики льда в теплой воде. — Насчет Эллен…
Он выглядел поставленным в тупик.
— Тебя все еще это беспокоит? Она давно в прошлом. Между нами все кончено. Пусть ее имеет Хауи. — Артур схватился за живот и поморщился. — Она думает, что я убил Дэна.
— И я так думаю.
Мы уставились друг на друга.
— Эрик, ты ведешь себя…
— А как насчет письма Дэнни? — спросил я.
Арт раздраженно вздохнул.
— И что с письмом? — спросил он.
— Он сообщил мне, что выходит из игры, — сказал я, с трудом сдерживая неожиданную ярость, которая прокрадывалась в мой голос. — Дэн сказал, что это становится слишком опасным. Почему он передумал?
— Из-за книги Малезеля, — ответил Артур. — Из-за всей работы, которую я проделал на каникулах… Мы подошли ближе, чем когда-либо раньше. А затем… — Арт замолчал, на лице от гнева выступили желваки, и оно исказилось. — Черт побери! — воскликнул он. — Сколько раз можно повторять одно и то же?
— Дэн больше в это не верил, — настаивал я. — А ты верил.
Кто-то постучал в дверь. Артур уставился в пол и покачал головой. Снова постучали, и детский голосок попросил его пустить.
