Вдруг лорд Артур вспомнил, что у него есть приятель по
фамилии Рувалов – молодой русский весьма радикальных настроений, с которым он
познакомился минувшей зимой в салоне леди Уиндермир. Считалось, что граф
Рувалов пишет биографию Петра Первого и приехал в Англию для изучения
документов, связанных с пребыванием монарха на Британских островах в качестве
корабельного плотника, однако многие подозревали, что Рувалов работает на
нигилистов, и было очевидно, что его присутствие в Лондоне отнюдь не одобряется
посольством Российской империи. Лорд Артур заключил, что это тот самый человек,
который ему нужен, и однажды утром отправился в его комнаты в Блумсбери за
советом и помощью.
– Значит, вы всерьез занялись политикой? – спросил граф
Рувалов, выслушав лорда Артура, но Артур терпеть не мог рисоваться и сейчас нее
признался, что социальные вопросы его совершенно не интересуют, а взрывное
устройство нужно ему по семейному делу, которое касается его одного.
Граф Рувалов в изумлении посмотрел на него, но, убедившись,
что он не шутит, написал на листке бумаги адрес, поставил свои инициалы и
протянул листок лорду Артуру.
– Имейте в виду, старина, Скотланд-Ярд дорого бы дал за этот
адрес.
– Но он его не получит! – смеясь, воскликнул лорд Артур. С
чувством пожав руку своему русскому другу, он сбежал вниз по лестнице, взглянул
на записку и велел кучеру гнать к Сохо-сквер.
Там он отпустил экипаж; и по Грик-стрит дошел до переулка
под названием Бейлз-Корт. Нырнув под арку, он оказался в глухом дворике, где,
по-видимому, помещалась французская прачечная: между домами была протянута сеть
бельевых веревок и утренний ветерок слегка трепал белоснежные простыни. Лорд
Артур пересек двор и постучал в дверь небольшого зеленого домика. Спустя
некоторое время, в течение которого каждое из окон, выходящих во двор,
наполнилось любопытными лицами, дверь открылась, и свирепого вида иностранец
спросил на скверном английском, что ему нужно. Лорд Артур протянул записку
графа Рувалова. Прочитав записку, незнакомец поклонился и проводил лорда Артура
в весьма обшарпанную гостиную на первом этаже, а через минуту туда же вбежал
герр Винкелькопф, как он звал себя в Англии; в руке у него была вилка, а на шее
салфетка, обильно залитая вином.
– Я приехал по рекомендации графа Рувалова, – сказал лорд
Артур, поклонившись, – и хотел бы переговорить с вами по делу. Я Смит, мистер
Роберт Смит. Мне нужны часы со взрывным устройством.
– Очень рад познакомиться, лорд Артур, – с улыбкой отвечал
добродушный немец. – Вы не волнуйтесь, просто я обязан всех знать, а вас я
однажды видел у леди Уиндермир. Надеюсь, очаровательная хозяйка салона в добром
здравии. Вы не откажетесь присесть за стол? Я как раз завтракаю. Могу
предложить великолепный паштет, а мой рейнвейн, как утверждают друзья, лучше
того, что подают в германском посольстве.
Не успел лорд Артур смириться с мыслью, что его узнали, как
он уже сидел за столом в соседней комнате, потягивая превосходный
«Маркобрюннер» из бледно-желтого бокала с имперской монограммой, и вел светскую
беседу со знаменитым заговорщиком.
– Часы со взрывчаткой не годятся для вывоза за границу, –
объяснял герр Винкелькопф. – Даже если на таможне все благополучно,
железнодорожное сообщение – дело настолько ненадежное, что взрыв, как правило,
происходит в пути. Однако если ваш объект находится внутри страны, я готов
предоставить вам отменный механизм и гарантировать результат. Могу я спросить,
о ком идет речь? Если это кто-нибудь из Скотланд-Ярда или человек, связанный с
полицией, я, к сожалению, ничем не смогу вам помочь. Английские сыщики – наши
лучшие друзья: благодаря их тупости мы делаем все, что хотим. Каждый из них для
меня слишком ценен.
– Уверяю вас, – воскликнул лорд Артур, – полиция тут ни при
чем. Часы предназначаются для декана Чичестера.
– Вот как! Я и не подозревал, лорд Артур, что вы такое
значение придаете религии. Для нынешней молодежи это редкость.
– Нет-нет, вы меня переоцениваете, герр Винкелькопф, –
краснея, сказал лорд Артур. – Я, право же, ничего не смыслю в теологии.
– Значит, дело сугубо личное?
– Сугубо личное.
Герр Винкелькопф пожал плечами и вышел из комнаты, а через
несколько минут вернулся с круглым кусочком динамита и изящными французскими
часами, увенчанными бронзовой фигурой Свободы, топчущей гидру деспотии.
Увидев часы, лорд Артур просиял.
– Это как раз то, что нудою! Теперь покажите, как они
действуют.
– А вот это мой секрет, – ответил герр Винкелькопф, с
законной гордостью созерцая свое изобретение. – Скажите, когда должен произойти
взрыв, и я установлю их с точностью до минуты.
– Так, сегодня у нас вторник, и если вы пошлете их
немедленно…
– Это невозможно. Я должен закончить важную работу для
друзей в Москве. Но завтра я, пожалуй, мог бы их отослать.
– Это вполне меня устроит, – вежливо сказал лорд Артур. –
Итак, их доставят декану завтра вечером или в четверг утром. Взрыв назначим,
ну, скажем, на двенадцать часов в пятницу. В это время декан всегда дома.
– Пятница, двенадцать часов, – повторил герр Винкелькопф и
сделал запись в большом журнале, который лежал на бюро у камина.
– А теперь, – сказал лорд Артур, вставая, – скажите, сколько
я вам должен.
– Дело такое простое, лорд Артур, что я, право, ничего с вас
не возьму. Динамит стоит семь шиллингов шесть пенсов, часы – три фунта десять
шиллингов, доставка – порядка пяти шиллингов. Для меня удовольствие уважить
друга графа Рувалова.
– Но ваши труды, герр Винкелькопф?
– Пустяки! Мне это приятно. Я не работаю за деньги, я живу
исключительно ради своего искусства.
Лорд Артур положил на стол четыре фунта два шиллинга и шесть
пенсов, поблагодарил добродушного немца и, не без труда уклонившись от
приглашения на товарищеский ужин анархистов в ближайшую субботу, вышел из дома
и зашагал к Гайд-парку.
