Они вступали на опасную территорию. Она всегда осуждала его за своеволие. Себастьян никогда не выкладывал карты до тех пор, пока для него не был ясен весь план будущей игры. Он вырос рядом с разговорчивыми и общительными братьями и пришел к выводу: если хочешь добиться своего, поменьше обсуждай это с кем бы то ни было.
Она согнула мизинец и протянула ему:
— Я скажу тебе один секрет, если ты поклянешься не говорить никому!
Он протянул свой мизинец навстречу, почти коснувшись ее левой груди:
— Сердцем клянусь!
Марианна отвела его руку:
— Это больше не твое!
Как будто он нуждается в напоминании, что ему все придется завоевывать заново.
— Какой же у тебя секрет?
— Я просто влюбилась в этот десерт с арахисовым маслом. Спасибо тебе.
— Кушайте на здоровье, — Себастьян облокотился на стол позади нее, но не прикасаясь. Он старался исподтишка разглядеть, насколько тщательно она осыпала себя пудрой с блестками. Открытая спина давала отличную пищу для изучения.
— Ты вообще-то можешь расцепить свои руки, сложенные на груди. Мама давно ушла.
— А тебе стоит прекратить флиртовать.
— А тебе не стоит паковать багаж для переезда в Колумбию!
— А я как раз удивляюсь, что ж ты до сих пор об этом не заговорил?!
В этот момент их одиночество было нарушено — к ним подошли Мэтью и Эшли. Мэт по-братски положил руку на плечо Марианне и спросил:
— Что, мой брат плохо ведет себя?
— Его поведение, как всегда, на грани приличия, — улыбка Марианны смягчала ее слова.
— Как же так? — возмутился Себастьян. — Что значит «на грани приличия»?
Он придвинул бокал к ее руке. Она вздрогнула, когда край бокала прикоснулся к ее коже.
— Я еще не толкнула тебя в бассейн, но, если будешь продолжать в том же духе, ты там окажешься!
Он медленно поднял бокал и отпил с той стороны, где остался отпечаток ее руки.
— Идея насчет бассейна мне нравится, — сказал он, глядя в удивленные глаза брата. — Ты бы Мэтью, поостерегся. За мной, между прочим, остался долг — помнишь, как ты обмакнул меня в бассейн на той вечеринке, которую мама устроила после нашей помолвки с Марианной? Помнишь? Готов к расплате?
Эшли обвила Мэтью руками.
— Уж кто будет счастлив, если вы побросаете друг друга в бассейн, так это журналисты… Они продадут снимки в таблоиды! За бешеные деньги!
Его будущая невестка умела беспроигрышно добиваться всего, чего хотела. Себастьян подумал, что ему стоило бы у нее поучиться, чтобы так же беспроигрышно решить свою задачу — простую, но не легкую. Разжалобить Марианну этой ночью и уговорить ее не уезжать.
А Марианна смотрела на Мэтью и Эшли и завидовала им: как они понимают друг друга, какие дружеские и в то же время любовные отношения сложились у них. Как они шутят и вместе смеются этим шуткам.
Но тут же она возмутилась своим мыслям. Разве можно жалеть себя, как будто у нее есть на это основания?! Да, ее брак разбит, но ее ждет неизмеримо большее счастье — у нее будет ребенок!
И есть еще кое-что. Возрождение страсти к ее бывшему мужу. Зачем им это нужно? Не сожжет ли их это пламя до конца?
С каких пор Марианна стала такой осторожной? Она знала ответ на этот вопрос. Ее сломила история с Софи. Невозможно остаться прежней после того, как им пришлось по воле закона распрощаться с прелестным ребенком, который принес им так много радости и любви. Но теперь Марианна выпрямилась. Она слишком долго жила, придавленная горем. Она чувствовала, что Себастьян одержим честолюбивым желанием восстановить их брак во имя интересов ребенка, и была против. В конце концов, они сняли обручальные кольца, они перевернули эту страницу, и возвращаться к ней нет никакого смысла.
Но, несмотря на решение суда, отношения между ними не были завершены. Им надо было окончательно поставить все точки над «i» до того, как родится ребенок. Вопреки всякой логике у Марианны перехватывало дыхание от разворота широких плеч Себастьяна, от его мужественного профиля — ее влекло к нему с новой силой. Она устала от его попыток вернуть все в прежнее русло и сомневалась в его искренности. Ей надо было убедиться в том, действительно ли он хочет ее. Сейчас будут танцы — и он сможет или избежать прикосновения к ней, иди… Или он действительно сгорает от желания, так же как и она сама!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Себастьян облюбовал для себя место, откуда были прекрасно видны танцы. Он следил за Марианной и с некоторой иронией думал о том, что сильно погорячился, пообещав бывшей супруге не прикасаться к ней пальцем.
Марианна танцевала с его младшим братом и явно наслаждалась от души. Ее улыбка сияла и летела к нему, не считаясь с той пропастью, что разделила их за последние месяцы. Марианна была очаровательна как никогда. Нет, решительно, беременность ей к лицу. Заиграла новая песня, и Марианну пригласил генерал. Он деликатно обнял ее талию, и его рука дернулась в поиске места, прикрытого тканью.
Себастьян фыркнул.
Прошло не меньше часа, прежде чем он улучил момент, когда она присела отдохнуть в одиночестве. Он направился к ней, решив, что статус неприкасаемости требует отмены. И так он дотянул до последнего танца, черт возьми! Оркестр заиграл медленный блюз, и Себастьян склонился перед Марианной.
— Наверное, я единственный мужчина в этом зале, который не танцевал с тобой!
— Ты меня не приглашал.
Значит, она заметила его отсутствие. Ну хоть какая-то польза от этого воздержания. Хотя он только что готов был послать к черту свои уловки, все же они были не напрасны!
Он протянул ей руку:
— Могу я пригласить тебя? Исключительно в дружеских интересах!
Она попыталась взглянуть на него отстраненно, как на постороннего. Высокий, в синем пиджаке и брюках хаки. Как истинный джентльмен-южанин, он не ослабил свой темно-коричневый галстук ни на сантиметр, несмотря на невыносимую жару. Вот ведь странность какая — в зале полно мужчин, одетых точь-в-точь так же, привлекательных, симпатичных, перспективных, но никто из них не волновал ее ни в малейшей степени. За единственным исключением.
Она приняла его предложение и шагнула на танцпол. Он заключил ее в объятия — и хоть это были объятия, позволенные этикетом, они волновали ничуть не меньше. Рука Себастьяна легла на ее обнаженную спину. Его жесткая ладонь напомнила ей, какой он сильный. Она позволила ему привлечь ее поближе, и его дыхание касалось ее волос. Ее рука легла ему на плечо, и они заскользили в ритме музыки. Казалось, их окружает какое-то волшебное облако, отделяя от всего остального мира…
Марианна прикрыла глаза. Она чувствовала, что каждой частичкой ее тела овладевает возбуждение — горячее, как зной над Южной Каролиной. Она прильнула к нему. Их ноги неслись в танце, а тела подчинялись другому ритму — они все сильнее стремились слиться в одно целое… Взглянув ему в лицо, она увидела хорошо знакомый блеск голубых глаз. Если бы в эту минуту они оказались одни в зале, он моментально сорвал бы с нее одежду. А сейчас они могли только заворожено глядеть друг другу в глаза, сгорая от взаимного влечения.
