— Мы оба знаем, что это правда, — тихо проговорил Джон. — Не стоит отрицать очевидное. Вопрос в другом: на что ты готова, чтобы заставить меня молчать?
Она охнула:
— Ты не можешь иметь в виду…
— Теперь не время для разговоров, дорогая Элоиза.
Гости во главе с ее родственниками подошли к ним.
— Хочешь — верь мне, не хочешь — не верь.
Мужчина средних лет пригладил светлые волосы, уже редеющие на макушке. Его дочь, счастливая невеста, походила на своего отца. Ее волосы, должно быть, на солнце казались белыми, загар не коснулся кожи. Жених семенил сзади, засунув руки в карманы. Он переминался с ноги на ногу, как будто хотел поскорее очутиться где угодно, только не здесь. Небольшая группа людей собралась вокруг них, остальные сгрудились на палубе.
Джон протянул руку отчиму Элоизы:
— Прошу прощения за опоздание, сэр. Я — кавалер Элоизы на сегодняшний вечер. Мое имя Джон Лэндис.
На сей раз ей будет не так просто от него отделаться.
Глаза Гарри Тейлора расширились.
— Лэндис? Родственник Лэндисов из Хилтон-Хеда, Южная Каролина?
— Да, сэр, это моя семья.
— Ну а я Гарри Тейлор, отец Элоизы.
«У этого типа доллары вместо зрачков, как у персонажа из мультфильмов», — с раздражением подумал Джон.
Да, он ценил преимущества, которые давало ему состояние семьи, но предпочитал идти по жизни своим путем.
Тем не менее Джон прекрасно знал, как вести себя с подобными любителями денег. Он научился распознавать их еще тогда, когда играл в песочнице: даже дети понимали, какой толщины кошелек у его отца.
Какой-то фотограф отделился от толпы и поднял фотоаппарат. Элоиза спряталась за спину Джона в тот момент, когда сверкнула вспышка.
Гарри, широко улыбаясь, отошел в сторону, освобождая место.
Одри схватила своего зевающего жениха за руку и прильнула к нему. Гарри Тейлор спросил с придыханием:
— Когда вы встретились с Элоизой, мистер Лэндис? Уверен, наш гость, редактор отдела новостей нашей иллюстрированной газеты, захочет поместить рассказ о вас в своей колонке.
— Зовите меня Джон. — Он почувствовал, как сердце Элоизы забилось быстрее.
Джон мог рассказать об их отношениях, но тогда пришлось бы сообщить и о том, что они расходятся. А его желание было прямо противоположным.
— Мы познакомились, когда Элоиза в прошлом году была на практике в Европе. Я не смог забыть ее. И вот я тут.
Каждое его слово было правдой.
Облегченный вздох Элоизы стал для него наградой.
Одри отпустила руку жениха и подошла к сводной сестре, чтобы оказаться вместе с ней на следующей фотографии.
— Разве ты не кладезь сюрпризов? — спросила она.
— Не по своей воле. — Элоиза сдержанно улыбнулась. — К тому же сегодня твой день. И я вовсе не хочу отвлекать внимание от тебя.
Одри подмигнула, оглядывая Джона с ног до головы:
— Ну, если бы он был моим парнем, я бы мечтала привлечь внимание прессы.
Да что же это за семья?!
Джон подтянул Элоизу к себе и махнул Одри рукой, чтобы та отошла. В ответ Одри только улыбнулась и игриво раскидала волосы по плечам. А ее жених, бедняга, ничего не замечает.
Элоиза уткнулась лицом в плечо Джона. Он хотел было ее подбодрить, но вдруг понял, что она не огорчена и не нуждается в его помощи. Она просто прячется от фотокамер.
А камеры щелкали и щелкали, и вспышки сверкали отвратительно близко, оскорбляя ночную тьму.
Одри повернулась к сестре:
— Подойди сюда. Просто улыбнись. Ты весь вечер прячешься, а мне хочется позабавиться и вставить несколько интересных фотографий в мой свадебный альбом.
Элоиза развязала ленту, стягивающую ее хвост, и волосы шелковым покрывалом окутали ее плечи и спину. Большинство знакомых Джону женщин прихорашивались перед съемкой. Даже три его невестки доставали губную помаду, когда надо было позировать фотографу.
Присмотревшись, он сообразил, что она пользуется волосами как занавеской. Фотограф мог снимать Элоизу сколько угодно, но на снимках будет трудно разглядеть ее лицо.
Джон осознал, что в их отношениях могут возникнуть проблемы более серьезные, чем он полагал. Элоиза хотела сохранить в тайне свое царственное происхождение. Это было очевидно, и Джон уважал ее право жить так, как она считала нужным, но до этой минуты не понимал, на что она готова пойти, чтобы сберечь тайну.
Очень неприятная ситуация. Ведь он как член семьи Лэндис часто попадал под обстрел представителей прессы. И будучи рядом с Элоизой, подставлял под этот обстрел и ее.
Джон жаждал мести, но не хотел, чтобы Элоиза расплатилась за предательство своим секретом. У него имелся в запасе другой, куда более приятный способ заставить себя забыть ее.
Глава 3
Элоизе хотелось, чтобы фотограф уменьшил мощность вспышки. Еще немного такого мелькания — и у нее разболится голова. Как будто событий этого вечера не достаточно для появления мигрени.
Торжество, к счастью, почти закончилось. Только несколько самых упорных гостей еще старались попасть в объективы фотокамер. Джон Лэндис, виновник ее головной боли, стоял в стороне вместе с отчимом. Элоиза старалась сохранять спокойствие, для чего принялась собирать со стола маленькие тарелочки для пирожных. Ее сестра наблюдала за ней.
Одри поставила на ладонь блюдечко с шоколадным пирожным, окунула палец в глазурь и облизала:
— Пусть посуду собирают официанты. Им за это платят.
— Мне не трудно. Учти, кстати, что официанты получают почасовую оплату.
А кроме того, ей необходимо избавиться от возбуждения, не проходившего после поцелуя Джона.
— Это не значит, что ты должна работать, пока не свалишься с ног, — резонно заметила Одри. — Иди домой.
Но Элоиза еще не готова была остаться один на один с Джоном. А он, судя по тому, как упрямо выпячивалась его челюсть, не собирался оставить ее в покое.
— Я останусь тут, с тобой. — Элоиза отступила на шаг, пропуская музыканта, который нес два футляра с гитарами. — И не спорь, пожалуйста.
— Тогда съешь хотя бы пирожное. Они такие вкусные, что мое подвенечное платье, боюсь, придется расширить. — Одри не могла оторваться от глазури. Ее голубые глаза жадно следили за Джоном. — Ты просто шкатулка с сюрпризами, сестричка.
— Ты это уже говорила.
Элоиза сложила вилки в стакан, поставила тарелки друг на друга и протянула подошедшему официанту.
Не странно ли, что Одри называет ее шкатулкой с сюрпризами? Она всегда была уравновешенна, стремилась сглаживать конфликты, утешала свою маленькую сестренку, когда та плакала.
