– Давай лучше о школе.
Когда Нелл останавливалась, чтобы сделать очередную фотографию, Трис и Джекка продолжали беседу – задавали друг другу вопросы о детстве, путешествиях, друзьях.
Трис заявил, что до встречи с Джеккой был девственником.
Она взглянула на него в упор.
– То, что ты делала со мной в нашу первую ночь в кресле, заставило меня почувствовать себя новичком в искусстве…
Джекка остановила его, указав глазами на Нелл.
Трис сменил тему.
– У тебя есть родственники? Кузены, тети, дяди?
– Никого, – вздохнула Джекка. – Моя мама была единственным ребенком в семье, а старший брат отца был убит во Вьетнаме.
– И все твои дедушки и бабушки умерли?
– Да. Думаю, частично именно поэтому Шейлова война причиняет моему отцу такую боль. У него никого на свете нет, кроме Джоуи и меня.
– И внуков.
Джекка вздохнула.
– Шейла не разрешает им часто видеться. Хочет, чтобы ее дети стали врачами или адвокатами, а не продавцами в магазине инструментов.
Они сидели на большом камне и наблюдали за Нелл, которая бегала по полю, стараясь заставить красивую бабочку посидеть на цветке достаточно долго, чтобы она успела ее сфотографировать.
– Мне очень жаль твоего отца, – сказал Трис. – Его все покинули – родители, брат, а теперь еще и сын.
Джекка отвела взгляд.
– Я – это все, что осталось у папы, – сказала она после долгой паузы. – Меня очень тревожит то, что он ввязался в семейную войну, и я стараюсь присматривать за ним: постоянно звоню ему, посылаю эсэмэски, приезжаю, когда могу. Но этого недостаточно. Не знаю, что еще можно сделать.
Трис встал и протянул ей руку.
– Судя по всему, ты и так делаешь больше, чем многие взрослые дети. Почему бы тебе не пригласить его сюда?
– Мой папа и отпуск – понятия несовместимые, – сказала Джекка. – Он никогда его не брал и никогда не возьмет. Это человек, который не терпит ничегонеделания – начинает маяться даже по воскресеньям, когда магазин закрыт. Один раз Джоуи что-то напортачил с дрелью, но лишь потому, что отцу было скучно и он изводил нас поучениями. Потом они вместе стали чинить дрель, и в конце концов Джоуи мне сказал, что я должна ему двадцать долларов за то, что он нянчился с папой.
Трис засмеялся.
– Похоже, твой отец умеет создавать проблемы.
– Ты даже не представляешь себе, как много, – сообщила Джекка.
Вернулась Нелл, и компания пошла дальше. Наконец перед ними открылся изумительный пейзаж с небольшой полноводной рекой, текущей у подножия холма, с высокими соснами и лужайкой, заросшей полевыми цветами.
– Мы пришли! – завопила Нелл и побежала вперед.
– Нравится? – спросил Трис.
– Очень.
– Нелл и я обычно разбиваем здесь лагерь на день. Тебя такой вариант устраивает?
– Безусловно. Почему бы тебе не отправиться на рыбалку? А мы, женщины, пока займемся лагерем.
– Я могу помочь, – предложил Тристан, но было видно, что он умирает от желания бежать к реке.
– Иди уж!
Трис не заставил себя уговаривать и, чмокнув Джекку в нос, скрылся.
Джекка получила истинное удовольствие, распаковывая рюкзаки и расстилая одеяла. На дне рюкзака лежали принадлежности для рисования.
– Что сначала? – спросила она Нелл. – Еда или искусство?
– Искусство!
– Мы с тобой родственные души. – Джекка выбрала участок полянки, где цветы показались ей самыми яркими. – Пошли.
Как и всем детям, Нелл не нужны были подробные инструкции. Она позволила Джекке провести предварительную подготовку, включавшую в себя размещение понемногу каждой краски в кружок на белой тарелке Роэна и наполнение пластикового ведерка водой, после чего обе приступили к работе.
Нелл училась на примере, повторяя действия Джекки. Когда та делала карандашный набросок пейзажа, а потом заполняла его красками, Нелл делала то же самое. Когда Джекка растянулась на траве, чтобы лучше разглядеть маленький цветочек, Нелл плюхнулась рядом. Джекка использовала на одном листе и цветные карандаши, и краски. Нелл – тоже.
– Эй! – окликнул их неслышно подошедший Трис. Он улыбался. Его спутницы, большая и маленькая, лежащие на мягкой траве, показались ему отдыхающими лесными нимфами. Вокруг них были разбросаны готовые акварели – сохли на солнце. – Мне жаль вас прерывать, но я голоден. – Он показал леску с четырьмя крупными рыбинами. – Охотник вернулся домой.
Джекка перекатилась на спину и посмотрела на Триса снизу вверх. Солнце было за его спиной, и он выглядел восхитительно. Уже в который раз она решила, что кроме этого мужчины ей не нужен никто.
Трис бросил рыбу на землю и лег между ними. Затем раскинул руки в стороны, а Нелл и Джекка положили головы ему на плечи.
– Я счастливый мужчина! – сказал он. В этот момент у него громко заурчало в животе. Трис повернул голову к Джекке: – Ты не возражаешь, если я почищу рыбу, а вы пока разведете костер?
– Пойдет.
– Я думаю, Джекка умеет абсолютно все, – торжественно заявила Нелл.
Трис расхохотался.
– Ты сама не понимаешь, насколько права. – У него снова заурчало в животе. – Все! Охотник голоден.
– Пойдем, Нелл, – сказала Джекка, поднимаясь с травы. – Давай разведем костер для нашего пещерного человека.
Потребовалось совсем немного времени, чтобы сложить сухие ветки в костер. Они принесли с собой жидкость для розжига, и пламя сразу же весело заплясало по сухим веткам. Через несколько минут две рыбины уже шипели на сковородке, распространяя умопомрачительный аромат, а на одеяле появились пластиковые коробки с едой.
– Когда дядя Трис с тобой, – сказала Нелл, – он много смеется.
– Правда?
– Мама всегда повторяет, что он слишком много думает о своей работе. Сейчас дедушка вообще не позволяет ему заходить в кабинет. Он говорит, что быть единственным врачом в Эдилине очень трудно. Дяде Трису нужен партнер.
Джекка хотела сказать, что ее дядя мог бы работать и в другом месте, например, в Нью-Йорке, но не смогла произнести эти крамольные слова. Достаточно было посмотреть на Нелл, чтобы понять: он никогда не сможет уехать.
– Откуда такое хмурое выражение лица? – спросил, вернувшись, Трис.
– Да так… Просто думала. Кажется, рыба уже готова.
Нелл, на протяжении всего ленча весело болтавшая, неожиданно стала серьезной и сказала:
– Мы должны помочь дяде Роэну. Он несчастен.
– Но мы же не можем написать за него книгу, – ухмыльнулся Трис.
