– Я думаю, – изрекла Нелл, положив в рот очередной кусочек рыбы, – что он не очень хороший писатель.
Джекка и Трис честно попытались не засмеяться, но попытка оказалась не слишком успешной.
– Нелл, – торжественно объявил Трис и взмахнул рукой с куском хлеба, – только ты справишься с этим нелегким делом.
– Не думаю, что у меня это получится, – очень серьезно ответила девочка, – он ведь может заплакать.
Тристан и Джекка переглянулись. Оба отметили серьезность Нелл и ее способность к состраданию. Кому же понравится, если ему скажут, что у него не хватает таланта, чтобы осуществить свою мечту.
После ленча Трис попрощался со своими «девочками» и ушел на целых двадцать метров в сторону, чтобы еще порыбачить. Он отлично выглядел с удочкой.
Нелл не терпелось вернуться к рисованию.
– Как насчет бабочек?
– Хорошая идея, – одобрила Джекка. – Но давай сделаем так: ты будешь рисовать бабочку, а я – тебя. Возможно, ты поможешь Ким продавать больше украшений.
– Мне это нравится, – одобрила Нелл.
Они ушли недалеко от своего рыбака. Нелл, высунув от усердия язычок, рисовала маленькую голубую бабочку, а Джекка пыталась передать на бумаге, как ресницы Нелл – Тристан сравнил их с перьями – касаются изгиба ее щеки. Они работали молча около часа, потом Нелл сказала:
– Через две недели я иду на день рождения.
– Это здорово, – отреагировала Джекка.
– Я не хочу туда идти.
– Почему?
– День рождения у моей кузины Ребекки. Она моя ровесница. А праздник у нее всегда продолжается два дня. Каждый год она приглашает только шестерых девочек остаться на ночь, и я всегда одна из них.
– Тебе не нравится Ребекка?
– В общем – нет. Она нормальная. Правда, она не очень умна, но ум ей и не нужен, потому что она – Макдауэлл.
– Я не понимаю, что это значит.
Нелл бросила осторожный взгляд на дядю, который увлеченно рыбачил, и понизила голос до шепота:
– Дядя Трис говорит, что это не важно, но она очень богатая.
Джекка поневоле нахмурилась.
– Нелл, я вовсе не собираюсь портить тебе удовольствие, но ты ведь тоже далеко не бедная. Твой дядя покупает тебе все, что только твоя душа пожелает.
– Я знаю, – тихо сказала Нелл и замолчала. Похоже, она не собиралась больше говорить на эту тему.
Джекка поняла, что нарушила главное правило общения с детьми: слушай, а не критикуй.
– Хорошо, – прервала она затянувшееся молчание. – Будем считать, я перестала быть одной из несносных взрослых. Расскажи мне, в чем проблема.
Вздохнув, Нелл сказала:
– Ребекка меня жалеет.
– Вот это да! – воскликнула Джекка. – Это нехорошо. Но почему?
– Мой папа чинит машины, а ее папа – адвокат. Мы живем в маленьком домике, а она – в настоящем дворце. И мама заставляет ее меня приглашать.
Джекке пришлось на некоторое время вернуться к работе, чтобы сдержаться и не высказать свое мнение о маленьком человечке, уже ставшем снобом. Она считала, что большую роль тут сыграли красота Нелл, ее ум и дружелюбие. Очень вероятно, Ребекка Макдауэлл попросту завидует Нелл.
Понятно, что говорить об этом не стоит, ведь Нелл только почувствует себя хуже.
– И никаких надежд отделаться от этого визита?
– Ребекка скажет своей маме, и все в церкви услышат.
– И ты будешь иметь неприглядный вид, – констатировала Джекка. – Понятно. Что ж, если это обязательное мероприятие, тогда придется найти способ сделать его лучше. – Она задумалась. – А что, если ты явишься со сказочным подарком, который будет лучше, чем у других? С чем-то единственным в своем роде?
– В прошлом году папа подарил ей пони.
– Может быть, я могу прийти и написать портрет каждой девочки?
– Они будут смеяться надо мной, – уныло проговорила Нелл, – скажут, что я боюсь остаться с ними без взрослых.
Действительно противные девицы, подумала Джекка, но не произнесла эти слова вслух.
– Что из этого знает Трис?
– Ничего! – Нелл явно всполошилась. – Если ты ему скажешь, он… он…
– Не волнуйся. Ты должна понять: если ничего не делать, ничего не изменится, и ты до старости будешь играть в доме Ребекки роль бедной родственницы. Жаль, что их всех не может свалить сердечный приступ; тогда дядя Трис мог бы прийти и спасти их.
Нелл захихикала.
– Или может заболеть отец Ребекки.
– Еще лучше! Трис спасет ему жизнь, а по дороге в больницу машина сломается, твой папа ее починит и спасет его еще раз.
Нелл встала, на ее прелестном личике отразилось волнение.
– Тогда мама Ребекки будет так благодарна, что возьмет мою маму с собой в магазин Дорфи в Нью-Йорке.
– В магазин Дорфи?
– Да. Туда мама возит Ребекку дважды в год. И еще в магазин сумок.
Джекка перестала улыбаться, пытаясь понять то, что ей сказала Нелл. Потом до нее дошло:
– Ты хочешь сказать, что мама Ребекки делает покупки в Нью-Йорке в магазинах «Бергдорф» и «Сакс»?
– Да! – Нелл весело засмеялась. – Дорфи и сумки.
[11]
– Эй! – окликнул их Трис. – Над чем это вы смеетесь и почему без меня?
– Нам и без тебя весело! – закричала Нелл.
Джекка молча смотрела, как Тристан и Нелл бегут по поляне друг к другу. Посторонний наблюдатель пришел бы к выводу, что эти двое не виделись целый год. Тристан подхватил девочку на руки и закружил по полянке, а ее счастливый смех разнесся далеко по лесу. Потом Нелл прильнула к дяде, положила голову ему на плечо.
Когда они подошли к Джекке, Тристан увидел ее лицо, и вопросительно поднял брови, желая понять, что случилось. Она одними губами ответила: потом.
Он принялся восхищаться акварелями, а Джекка напряженно думала. Необходимо было найти способ, чтобы решить проблему Нелл. В конце концов, вечеринки должны доставлять удовольствие, а не огорчение. Возможно, она приняла рассказ Нелл так близко к сердцу, потому что сама в детстве испытала нечто подобное. Когда ей было восемь, она пошла на день рождения к однокласснице в платье, которое для нее выбрал папа: ниже колен, везде оборки, пояс, завязанный сзади в пышный бант. До гробовой доски она будет помнить язвительный смех других девочек.
Конечно, Нелл не должна идти на вечеринку оборванкой. Но если невозможно конкурировать с «Дорфи и сумками», надо проявить изобретательность.
