Вдруг Бонни покачнулась, преподобный Бетеа бросился к ней, а
какой-то мужчина подскочил с другой стороны. Этот второй был лысым — Елена
узнала мистера Ньюкасла. С другой стороны приближался Аларих Зальцман. Он
добежал до Бонни как раз тогда, когда она упала в обморок. И тут Елена услышала
за спиной шаги.
Глава 5
Елена заметалась, пытаясь одновременно сориентироваться в
обстановке и вжаться в тень, ожидая увидеть доктора Файнберга, но увидела не
его.
Вошедший был красив античной, правильной красотой, но
зеленые глаза были грустны. Через секунду Елена бросилась ему на шею.
— Стефан, Стефан…
Он замер, осторожно обнимая ее, как будто боялся, что
любимая его с кем-то перепутала.
— Стефан… — прошептала она, зарываясь лицом в его плечо,
пытаясь его как-то расшевелить. Если бы он сейчас отверг ее, она бы, наверное,
умерла.
Елена застонала и прижалась к нему еще сильнее, пытаясь
слиться с ним, раствориться в нем.
— Елена, Елена, все хорошо, я рядом… — он шептал ей на ухо
всякую успокаивающую чушь, гладил по голове, крепко прижимал к себе. Теперь он
знал, что она его ни с кем не перепутала.
В первый раз за сегодняшний день Елена почувствовала себя в
безопасности. Она долго не могла оторваться от Стефана, не плача, а просто
дрожа от страха.
Наконец она почувствовала, что мир принимает привычные
очертания, но все равно не разжимала объятий, просто пряча лицо у него на плече
и наслаждаясь чувством комфорта и безопасности. Потом она подняла голову и
встретилась с ним взглядом.
Раньше она думала только о том, чем Стефан может ей помочь.
Она собиралась умолять его, упасть в ноги, слезно просить спасти ее от этого
кошмара, сделать ее человеком, но теперь она смотрела на него и чувствовала,
что согласна на все.
— С этим ничего нельзя сделать? — тихо спросила она.
Он сразу все понял и так же тихо ответил:
— Нет.
Елена почувствовала, что Рубикон перейден и назад дороги
нет. Способность говорить вернулась не сразу.
— Прости меня, я ужасно вела себя там, в лесу. Я не знаю,
что на меня нашло, я помню, что вытворяла, но не помню, почему.
— Ты еще просишь прощения? — его голос дрогнул. — Елена,
после всего, что мы с тобой сделали, после того, что с тобой из-за нас случилось
— ты просишь прощения?
Он не смог договорить, и они просто крепко обнялись.
— Обалдеть как трогательно, — прозвучал голос с лестницы. —
Может, вам серенаду спеть или на скрипке поиграть?
У Елены от ужаса пробежали мурашки по коже. Ока уже забыла,
какой гипнотической силой обладает Дамон, и какие страшные у него глаза.
— Ты как сюда попал? — ляпнул Стефан.
— Не поверишь! Так же, как и ты. Почувствовал Еленину боль и
пришел.
Елена чувствовала, что Дамон в бешенстве. Не просто
раздражен или обеспокоен, а рвет и мечет от ярости.
«Но он же хорошо со мной обращался, когда я не ведала, что
творю! Нашел безопасное место для ночлега, не полез целоваться, когда я была не
в себе. Он же был… добр ко мне!»
— Вы, кстати, знаете, что там внизу творится?
— Знаю, это опять Бонни, — Елена отпустила Стефана и отошла
в сторону.
— Да я не про то. Там на улице такое…
Елена, предчувствуя нехорошее, спустилась за ним на один
пролет, к окошку, из которого была видна парковка. Спиной она чувствовала
присутствие Стефана.
Из церкви вывалила толпа народу, и все они почему-то стояли
на краю стоянки и не уходили. Напротив них, посреди парковки, стояла огромная
стая собак.
Казалось, две армии столкнулись лоб в лоб. Странно было
только то, что никто не двигался. Люди, по-видимому, были парализованы страхом,
а животные чего-то ждали.
Здесь были разные собаки. Были маленькие и остромордые
корги, терьеры, лхаса апсо с длинной золотистой шерстью. Были среднего размера
— спаниели, эрдели и даже одна белоснежная лайка, были и большие — ротвейлер с
широченной грудью и купированным хвостом, серый волкодав, абсолютно черный
шнауцер. Елена потихоньку начала узнавать каждого зверя.
— Это — боксер мистера Грюнбаума, а это — овчарка
Салливэнов. Что с ними?
Было видно, как перепугались люди. Они стояли плечом к
плечу, но никто не решался приблизиться к собакам. Те же в свою очередь не делали
ничего, просто стояли и сидели, высунув языки. Это было очень страшное
бездействие. Малейшее шевеление — подергивание хвоста или уха — воспринималось
острее, чем обычно. Животные не проявляли дружелюбия, просто ждали.
В задних рядах стоял Роберт. Его не было в церкви, поэтому
Елена не ожидала увидеть его тут. Он отошел в сторону и скрылся под навесом.
— Челси! Челси! — вперед вышел Даг Карсон, старший брат Сью.
Он ступил на нейтральную полосу между людьми и собаками и слегка вытянул руку.
Сука-спаниель повернула голову с длинными шоколадными ушами.
Ее хвост чуть заметно дернулся, но к человеку она не пошла.
Даг Карсон сделал еще шаг.
— Челси! Хорошая девочка… Ко мне! Чел??и, ко мне!
Он прищелкнул пальцами.
— Ты чувствуешь этих собак? — прошептал Дамон.
Стефан помотал головой.
— Нет.
— Вот и я тоже… — Дамон сощурился и наклонил голову, клыки
чуть выдались, оголились, как у волкодава. — А должны бы. Мне вообще не засечь
никаких эмоций, я каждый раз, как пытаюсь их сканировать, как на стену
натыкаюсь.
Елена не поняла ни слова.
— В каком смысле «сканировать»? Они же животные!
— Внешность обманчива! — глумливо возвестил Дамон, а Елена
вдруг вспомнила радужные блики на перьях того самого ворона, который
преследовал ее с первого дня занятий. Такие же блики играли на иссиня-черных,
шелковистых волосах Дамона.
— У животных есть эмоции, и, если хватает Силы, их можно
считывать.
«А моей Силы — не хватает», — подумала Елена. Ее вдруг
охватила страшная зависть. Пару минут назад она обнимала Стефана и мечтала
избавиться от Силы и снова стать человеком, а теперь ей непременно хотелось
стать сильнее. Дамон вообще очень странно на нее влиял.
