— Ой… — Вопрос, казалось, ввел Алариха в замешательство. —
Ну, я постоянно кое-чему учусь. Это было заклинание для того, чтобы отогнать
зло. Мне его один старик в горах показал. Ну я и подумал, что может сработать.
— Тебе надо учиться, — бросил Дамон.
— Само собой, — сухо ответил Аларих, потом ухмыльнулся, —
вообще, я понял это практически сразу, как приехал. Ваш директор, Брайан
Ньюкасл, слышал обо мне и знал о моих исследованиях. Когда Таннера убили, а
доктор Файнберг вскрыл полностью обескровленный труп с двумя дырочками на шее,
они сразу же позвонили мне. Я подумал, что это шанс — особенно если вампир все
еще в округе. Одна проблема — когда я приехал сюда, я понял, что они ждут, что
я сам справлюсь с вампиром. Они не знали, что я раньше работал только с
жертвами. А я… ну, видимо, я их недопонял. Но я сделал все, чтобы оправдать их
доверие.
— Ты их обманывал, — возразила Елена, — вот чем ты
занимался, я помню тот ваш разговор у тебя дома, когда ты трепался о том, что
найдешь наше логово и все такое.
— Ну, не совсем, — возразил Аларих, — теоретически я —
эксперт.
Вдруг до него дошло:
— Как ты можешь помнить наш разговор?
— Пока ты искал наше логово, она спала у тебя на чердаке, —
убийственным тоном констатировал Дамон. Аларих беззвучно открыл и закрыл рот.
— Мне вот интересно, какое отношение ко всему этому имеет
Мередит, — подал голос Стефан. Он не улыбался.
Мередит, все это время глубокомысленно рассматривавшая кипу
бумаг на столе у Алариха, подняла голову. Она заговорила ровно, без малейших
эмоций:
— Я его узнала. Сначала я не могла вспомнить… где видела его
раньше, потому что это было почти три года назад. Потом я вспомнила, что он был
в больнице у дедушки. Я сказала тем людям правду, Стефан. На моего дедушку
напал вампир.
Повисла короткая пауза, потом Мередит продолжила:
— Это случилось давно, еще до моего рождения. Вампир не
очень ему навредил, но он так никогда до конца и не поправился. Он стал… почти
как Викки, только более буйный. Дошло до того, что родные испугались, что он
навредит себе или кому-нибудь. И они отвезли его в больницу.
— В психиатрическую больницу, — уточнила Елена. Она
почувствовала приступ симпатии к Мередит.
— Милая, ну почему ты ничего не говорила? Ты могла бы нам
сказать.
— Знаю. Могла бы… Да нет, не могла. В моей семье это так
долго скрывали… ну, пытались, по крайней мере. Судя по тому, что написала
Кэролайн в своем дневнике, она слышала об этом. Дело в том, что никто никогда
не верил в дедушкины рассказы про вампиров. Они думали, что это — очередная его
мания, у него их было много. Даже я не верила… пока не появился Стефан. А
после… не знаю, все как-то само собой стало складываться, одно к одному. Но я
до конца не верила, пока не появилась ты, Елена.
— Я удивлена, что ты меня не возненавидела, — мягко сказала
Елена.
— Да что ты. Я знаю тебя, я знаю Стефана. Я знаю, что вы —
не зло.
Мередит даже не взглянула на Дамона, как будто он был пустым
местом.
— Но когда я вспомнила, как Аларих разговаривал с дедушкой в
больнице, я поняла, что он — тоже не зло. Я просто не знала, как вас всех
собрать вместе и доказать вам это.
— А я тебя не узнал, — сказал Аларих. — Это ведь твой
дедушка по материнской линии, верно? У него другая фамилия. Я, может, и видел
тебя в больнице, но ты же еще девочкой была, такой худенькой-худенькой, —
добавил он ласково.
Бонни резко кашлянула.
Елена пыталась собрать мысли в кучу.
— И что все эти люди делали там, с кольями наперевес, если
не ты их науськал?
— Мне пришлось просить разрешения родителей Кэролайн на то,
чтобы провести с ней несколько сеансов гипноза. Конечно, я рассказал им о
результатах. Но я не имею отношения к тому, что произошло сегодня, я вам
клянусь. Я даже не знал.
— Я рассказала ему о нашем расследовании, о поиске Другой
Силы, — сказала Мередит, — он хочет помочь.
— Я сказал, что мог бы помочь, — осторожно пояснил Аларих.
— Ну нет, — оборвал его Стефан. — Так не пойдет. Ты либо с
нами, либо против нас. Я тебе благодарен за то, что ты разобрался с этими
людьми, но факт остается фактом — всю эту кашу заварил тоже ты. Теперь решай:
ты на их стороне или на нашей?
Аларих оглядел их, каждого в отдельности: непоколебимую
Мередит, Бонни, задравшую бровь, Елену, стоящую на коленях рядом со Стефаном,
который потихоньку залечивал раны. Потом он обернулся, чтобы взглянуть на
Дамона, который стоял, прислонившись к стене, угрюмый и темный.
— Я помогу, — наконец сказал он. — Черт, вот это я понимаю —
исследовательская работа.
— Ну вот и славно, — сказала Елена, — ты в деле. Что ты
собираешься завтра сказать Смоллвуду? А если он попросит тебя опять
загипнотизировать Тайлера?
— Буду тянуть резину. Вечно так продолжаться не может, но
время мы выиграем. Я скажу, что должен помочь с организацией бала.
— Погоди, — поперхнулся Стефан. — Никакого бала быть вообще
не должно. Ты в хороших отношениях с директором, ты можешь поговорить с
администрацией, уговори их его отменить.
Аларих испуганно посмотрел на него:
— Ты думаешь, что-то случится?
— Да. Не потому, что на каждом празднике теперь что-то
происходит, а потому, что я чувствую, что затевается что-то нехорошее. У меня
уже неделю такое ощущение.
— У меня тоже, — подтвердила Елена. До теперешнего момента
она этого не понимала, но та атмосфера напряжения, в которой она существовала,
исходила не только от нее. Она была вокруг. Она носилась в воздухе.
— Что-то случится, Аларих.
Аларих тихо выдохнул.
— Ну, я могу попробовать их убедить, но я не знаю, получится
ли. У вашего директора пунктик на том, чтобы соблюдать видимость того, что все
нормально. А я не смогу предъявить ему разумные аргументы в пользу того, что
бал надо отменить.
— А ты попытайся, — с нажимом попросила Елена.
