– Ну, если выбирать из этих троих, я бы предпочёл, чтобы он стал игроком, – из всех предложенных тобою профессий только им платят достойно, – сказал Уильям, опуская Ричарда в кроватку.
Последними словами Ричарда были всё те же: «Тли, папа». Уильям сдался. Сегодня был явно не его день.
– Ты выглядишь измотанным, дорогой. Надеюсь, ты не забыл, что мы сегодня идём в гости к Эндрю Макензи.
– Чёрт, я совершенно забыл об Эндрю. Когда он ждёт нас?
– Примерно через час.
– Ну что же, сначала я как следует посижу в горячей ванной.
– Я думала, это женская привилегия.
– Сегодня мне нужно немного расслабиться. У меня был нервный день.
– Опять столкнулся с Тони?
– Да, но на этот раз, боюсь, он прав. Он жаловался мне на то, что Мэттью много пьёт. Хорошо ещё, что он не упомянул, какой Мэттью ходок по женской части. Сегодня невозможно привести Мэттью на вечеринку, не заперев от него подальше старших дочерей, не говоря уже о случайных женщинах. Ты приготовишь мне ванну?
Уильям просидел в ванной полчаса и уснул бы, если бы Кэтрин его не вытащила. Несмотря на её понукания, они прибыли на вечеринку к Макензи с опозданием в двадцать пять минут и обнаружили, что Мэттью, уже основательно набравшийся, пытается подцепить жену сенатора. Уильям хотел было вмешаться, но Кэтрин остановила его.
– Не говори ничего, – прошептала она.
– Я не могу стоять и смотреть, как он превращается в развалину у меня на глазах, – сказал Уильям. – Это же мой лучший друг. Я должен что-то предпринять.
Но в итоге он согласился с советом Кэтрин и провёл неприятный вечер, наблюдая за тем, как Мэттью напивается всё сильнее. Из другого конца комнаты Тони Симмонс понимающим взглядом смотрел на Уильяма, который почувствовал облегчение от раннего ухода Мэттью, хотя тот и ушёл с одной из одиноких девушек. Как только Мэттью исчез, Уильям впервые за день вздохнул спокойно.
– Ну и как маленький Ричард? – спросил Эндрю Макензи.
– Не может научиться выговаривать слово «три», – сказал Уильям.
– Может, в итоге он займётся чем-то более цивилизованным, – предположил доктор Макензи.
– Именно так и я думаю, – поддержала его Кэтрин. – Какая хорошая идея, Уильям, – он может стать врачом.
– Вполне резонно, – заметил доктор Макензи. – Я знаю многих врачей, которые не умеют считать до трёх.
– Но не тогда, когда они выписывают счета, – сказал Уильям.
Эндрю засмеялся.
– Выпьешь ещё чего-нибудь, Кэтрин?
– Нет, спасибо, Эндрю. Нам пора домой.
– Жена права, – присоединился Уильям. – Спасибо за прекрасный приём, Эндрю. Да, кстати, хотел бы извиниться за поведение Мэттью.
– Почему? – удивился доктор Макензи.
– Ну, перестань, Эндрю. Он не только напился, но не оставил без приставаний ни одной женщины.
– Может, и я вёл бы себя так же в его ситуации.
– Почему ты так говоришь? – возмутился Уильям. – Мы не можем оправдывать его дурные привычки тем, что он одинок.
– А я и не оправдываю, а пытаюсь понять их, и понимаю, что вёл бы себя довольно безответственно, столкнись я с подобными проблемами.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Кэтрин.
– Боже мой! – воскликнул доктор Макензи. – Ваш лучший друг ничего вам не сказал!
– Что не сказал? – спросили они одновременно.
– Зайдём-ка ко мне в кабинет.
Уильям и Кэтрин проследовали за доктором в небольшую комнату, в которой почти на всех стенах были полки с медицинскими книгами и только кое-где висели фотографии времён его студенческой жизни.
– Садись, Кэтрин, – сказал хозяин. – Уильям, я не извиняюсь за то, о чём собираюсь сообщить. Я думал, что ты знаешь: Мэттью тяжело болен, он умирает от болезни Ходжкина, от лимфогранулематоза. Он знает о печальном состоянии своего здоровья уже больше года.
Уильям откинулся в своём кресле и какое-то время не мог вымолвить ни слова.
– Болезнь Ходжкина?
– Неизбежно смертельное воспаление и увеличение лимфатических узлов, – пояснил доктор довольно спокойным тоном.
Уильям недоверчиво покачал головой.
– Почему же он ничего не сказал мне?
– Вы знаете друг друга со школьной скамьи. Я считаю, что он слишком горд, чтобы грузить своей проблемой ещё кого-то. Он бы скорее умер, чем позволил кому-нибудь узнать, что с ним происходит. Последние шесть месяцев я умолял его рассказать всё отцу. Я, безусловно, нарушил профессиональную этику, выдав его тайну, но я не мог позволить вам и далее обвинять его в том, в чём он не виноват и с чем сам ничего не может сделать.
– Спасибо, Эндрю, – поблагодарил Уильям. – Надо же, каким глупцом и слепцом я был!
– Не вини себя, – сказал доктор Макензи. – Ты никак не смог бы узнать.
– И что, нет никакой надежды? – спросил Уильям. – Нет клиник, нет специалистов? Деньги проблемы не составят…
– Не всё можно купить за деньги, Уильям. Я консультировался с тремя лучшими врачами в этой области: двумя – в Америке и одним – в Швейцарии. К сожалению, все трое согласны с моим диагнозом, а медицинская наука ещё не нашла лекарства для лимфогранулематоза.
– Сколько ему ещё осталось? – шёпотом спросила Кэтрин.
– Максимум шесть месяцев, но, скорее всего, три.
– А я думал, проблемы у меня, – сказал Уильям, крепко держа Кэтрин за руку, как будто это она соединяла его с жизнью. – Нам надо идти, Эндрю. Спасибо, что сказал.
– Помогайте ему, как только сможете, – сказал доктор. – И ради бога, проявите понимание. Пусть он делает всё, что хочет. Это последние месяцы жизни Мэттью, а не вашей. И пусть он не знает, что это я сказал вам.
Уильям молча отвёз Кэтрин домой, узнал номер телефона девушки, с которой Мэттью ушёл с вечеринки, и позвонил ей.
– Могу я поговорить с Мэттью Лестером?
– Его здесь нет, – произнёс довольно раздражённый голос. – Он повёз меня в клуб «Ин энд Аут», но был настолько пьян, когда мы добрались, что я отказалась идти с ним туда! – Она повесила трубку.
Клуб «Ин энд Аут»… Уильям припоминал вывеску на железном шесте, но где это, точно не знал. Он посмотрел в телефонном справочнике, поехал в северную часть города и, расспросив встречных прохожих, наконец нашёл клуб. Уильям постучал в дверь. Дверное окошко приоткрылось.
– Вы член клуба?
– Нет, – сказал Уильям и протянул сквозь решётку десятидолларовую купюру.
Окошечко закрылось, а дверь открылась. Уильям вошёл внутрь; его деловой костюм тройка выглядел неуместно в этом месте. Танцующие пары извивались вокруг него, безразлично пропуская его вглубь зала. Уильям обыскал глазами накуренное помещение, но Мэттью здесь не было. Наконец ему показалось, что он узнал одну девушку, которую как-то утром видел выходящей из квартиры своего друга. Она сидела в углу скрестив ноги, а рядом с ней расположился какой-то моряк. Уильям подошёл к ней.
