— Разумеется, Тони.
Не стану утомлять вас пересказом светских замечаний, которыми мы обменивались в такси по дороге от гостиницы до музея, — нужно обладать гораздо большим писательским талантом, чем обладаю я, чтобы удержать на этом разговоре ваше внимание. Однако было бы несправедливо не признать, что рисунки Пикассо стоили этой поездки. И ещё следует добавить, что комментарии Сьюзи собрали вокруг нас небольшую толпу.
— Карандаш, — объясняла она, — самый жестокий инструмент художника, потому что ничего не оставляет на волю случая.
Она остановилась перед рисунком Пикассо, на котором был изображён его отец, сидящий на стуле. Я был потрясён и долго не мог сдвинуться с места.
— Картина эта примечательна тем, — продолжала Сьюзи, — что Пикассо написал её в возрасте шестнадцати лет. То есть уже тогда было ясно, что традиционное направление наскучит ему задолго до окончания художественной школы. Когда отец увидел рисунок впервые — а он сам был художником, — он… — Сьюзи не договорила фразу. Вместо этого она вдруг схватила меня за руку и, глядя мне прямо в глаза, сказала:
— С тобой так хорошо, Тони.
Она наклонилась, словно собиралась меня поцеловать.
Только я хотел сказать: «Какого чёрта ты делаешь?» — как вдруг краем глаза увидел его.
— Шах, — объявил я.
— Что значит «шах»? — не поняла она.
— Конь пересёк доску — или, точнее, Ла-Манш, — и у меня возникло ощущение, что его сейчас тоже введут в игру.
— О чём ты говоришь, Тони?
— Думаю, ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю, — ответил я.
— Какое совпадение, — раздался голос у неё за спиной.
Сьюзи резко обернулась и вполне убедительно разыграла удивление, когда увидела Ричарда.
— Какое совпадение, — повторил я.
— Не правда ли, чудесная выставка? — сказала Сьюзи, не обращая внимания на мой сарказм.
— Безусловно, — ответила Рейчел, которая явно не догадывалась, что она, как и я, — всего лишь пешка в этой игре и ферзь скоро сбросит её с доски.
— Ну что ж, раз мы все снова встретились, может, пообедаем вместе? — предложил Ричард.
— Боюсь, у нас другие планы, — покачала головой Сьюзи, взяв меня за руку.
— О, ничего такого, что мы не могли бы отменить, милая. — Я надеялся, что мне позволят хоть ненадолго задержаться на доске.
— Но мы не найдём столика в приличном ресторане, — настаивала Сьюзи.
— Это не проблема, — с улыбкой заверил её я. — Я знаю небольшое бистро, где нас встретят с распростёртыми объятиями.
Сьюзи рассердилась — ведь я нарушил её игру — и отказывалась разговаривать со мной, когда мы все вместе покинули музей и неторопливо пошли вдоль левого берега Сены. Я завязал разговор с Рейчел. «В конце концов, — подумал я, — мы, пешки, должны держаться вместе».
Увидев меня в дверях, Жак вскинул руки в шутливом отчаянии.
— Сколько, мсье Тони? — с обречённостью в голосе спросил он.
— Четверо, — улыбнулся я.
В итоге я отлично провёл время — впервые за эти выходные. В основном я разговаривал с Рейчел. Она оказалась славной девушкой, хотя, если честно, до Сьюзи ей далеко. Она понятия не имела о том, что происходит на другой стороне доски, где чёрная «королева» подбиралась к её белому «рыцарю». Леди была в ударе, и я с удовольствием наблюдал за ней.
Рейчел оживлённо болтала со мной, а я старательно прислушивался к разговору на другой стороне стола, но мне удавалось уловить лишь обрывки фраз.
— Когда ты думаешь вернуться в Нью-Йорк…
— Да, я запланировал эту поездку в Париж ещё несколько недель назад…
— О, ты будешь в Женеве один…
— Да, мне очень понравился приём у Кэсвиков…
— Я познакомилась с Тони в Париже. Да, всего лишь ещё одно совпадение, я его едва знаю…
«Это точно», — подумал я. Я был в восторге от её представления и даже не возмутился, что счёт в результате пришлось оплачивать мне.
Попрощавшись с остальными, мы со Сьюзи пошли по берегу Сены, но на этот раз не держась за руки. Убедившись, что Ричард и Рейчел скрылись из вида, я остановился и повернулся к ней лицом. Стоит отдать ей должное, она выглядела виноватой и безропотно ждала наказания.
— Вчера я спросил тебя, кстати, тоже после обеда: «Если бы тебе прямо сейчас представилась возможность осуществить любое своё желание, что бы ты сделала?» Каким был бы твой ответ на этот раз?
Впервые за эти выходные Сьюзи растерялась.
— Можешь не сомневаться, — добавил я, глядя в её голубые глаза, — ты ничем не удивишь и не обидишь меня.
— Я бы хотела вернуться в гостиницу, собрать вещи и уехать в аэропорт.
— Значит, так и будет. — Я вышел на дорогу и остановил такси.
В машине Сьюзи не произнесла ни слова и, как только мы приехали в гостиницу, она сразу поднялась к себе, а я тем временем оплатил счёт и попросил принести из номера мои уже упакованные сумки.
И несмотря ни на что вынужден признать — когда она вышла из лифта и улыбнулась мне, я почти пожалел, что меня зовут не Ричард.
К удивлению Сьюзи, я поехал в аэропорт имени Шарля де Голля вместе с ней, объяснив, что хочу вернуться в Лондон первым же рейсом. Мы расстались под табло с расписанием отлёта и обнялись на прощание — это было объятие типа «Может, мы ещё встретимся, а может, и нет».
Я помахал ей и пошёл прочь, но не смог удержаться и оглянулся, чтобы посмотреть, к стойке какой авиакомпании направляется Сьюзи.
Она встала в очередь на регистрацию к стойке «Швейцарских авиалиний». Я улыбнулся и пошёл к стойке «Британских авиалиний».
С тех дней в Париже прошло шесть лет, и за это время я ни разу не видел Сьюзи, хотя её имя иногда всплывало в разговорах на званых приёмах.
Я узнал, что она стала редактором «Искусства» и вышла замуж за англичанина по имени Йен, который рекламировал спортивные товары. После неудачного романа, сказал кто-то, с американским банкиром.
Два года спустя я услышал, что она родила сына, и следом за ним дочь, но никто, похоже, не знал, как их зовут. И наконец, примерно год назад я прочитал в колонке светской хроники о её разводе.
И после этого ни с того ни с сего Сьюзи вдруг позвонила и предложила вместе где-нибудь выпить. Когда она назвала место встречи, я понял, что она не растеряла свою самоуверенность. Неожиданно для себя я согласился и подумал — узнаю ли я её?
Глядя, как она поднимается по ступеням галереи Тейт, я понял, что забыл только об одном — как она красива. Если хотите, она стала очаровательнее, чем прежде.
Мы провели в галерее всего несколько минут, и я тут же вспомнил, как приятно слушать её, когда она говорит об искусстве. Я в общем-то не удивился, что Сьюзи заказала столик в ресторане Тейт. Не удивило меня и то, что она ни разу не упомянула наши выходные в Париже. Но, признаюсь, я слегка опешил, когда за кофе она спросила:
