На этот раз Декстер не стала его прерывать.
— Когда она ушла из библиотеки, у нее не было видеопленки, но была распечатка. Наш агент последовал за ней в приемную комиссию, где она, к счастью для нас, осталась верна своим принципам.
Декстер подняла брови.
— Перед тем, как вернуться в свой кабинет, она пошла к контейнеру для сбора макулатуры. Не зря же она председатель СНУБ.
— СНУБ?
— Служба надзора за уборкой мусора в Джорджтаунском университете. Она бросила распечатку в контейнер.
— Хорошо. И что на ней было?
— Полный список видеопленок, которые сейчас взяты напрокат и вряд ли будут возвращены до начала будущего семестра.
— Должно быть, она решила оставить свою видеопленку в какой-то пустой ячейке, потому что в будущие несколько недель туда, по всей вероятности, никто не заглянет.
— Совершенно верно, — сказал Гутенбург.
— Сколько видеопленок в этой категории?
— Четыреста семьдесят две, — ответил Гутенбург.
— И вы, наверно, все их затребовали?
— Я думал об этом, но если любопытный студент или преподаватель обнаружит, что в университете находятся агенты ЦРУ, поднимется адский шум.
— Правильно, — сказала Декстер. — Ну, так как же вы намерены найти эту пленку?
— Я отобрал десяток молодых агентов, недавно окончивших университет: они проверят все названия, пока не найдут домашнюю пленку в ячейке, которая должна быть пустой. Трудность в том, что хотя они будут одеты как студенты, каждому из них нельзя оставаться в библиотеке дольше, чем на двадцать минут, и заходить в библиотеку даже дважды в один день, иначе они станут заметны, особенно в это время года, когда в университете очень мало людей. Так что эта работа займет довольно много времени.
— Сколько времени, по-вашему, нужно, чтобы они ее нашли?
— Если нам не повезет и они не найдут ее сразу, я думаю, это займет дня два, максимум три.
— Не забудьте, вам нужно связаться с миссис Фицджералд меньше чем через сорок восемь часов.
— Я помню. Но если мы найдем пленку раньше, в этом не будет необходимости.
— Если миссис Фицджералд не записала на пленку свой разговор с вами.
Гутенбург улыбнулся.
— Она записала, но запись была стерта, как только она положила трубку. Видели бы вы, с каким удовольствием профессор Зиглер демонстрировал свою последнюю игрушку!
— Отлично! — сказала Декстер. — Позвоните мне, как только вы получите в свои руки пленку. После этого нам будет можно устранить единственного человека, который…
Зазвонил красный телефон у нее на столе, и она сняла трубку, не закончив фразы.
— Директор, — она нажала кнопку своего секундомера. — Когда это произошло?.. Вы абсолютно уверены?.. А Джексон? Где он?
Услышав ответ, она сразу же бросила трубку. Гутенбург успел заметить, что на секундомере было сорок три секунды.
— Надеюсь, что вы успеете найти эту видеопленку за сорок восемь часов, — сказала Декстер, глядя на своего заместителя.
— Почему? — спросил Гутенбург, тревожно взглянув на Декстер.
— Эшли Митчелл сообщил мне, что сегодня в восемь часов утра Фицджералд был повешен в петербургской тюрьме, а Джексон только что сел на самолет компании «Юнайтед Эйрлайнз» рейсом из Франкфурта в Вашингтон.
Часть третья
Наемный убийца
Глава двадцать четвертая
В семь часов утра в его камеру вошли трое верзил и повели его в кабинет начальника. Когда они вышли из кабинета, Большенков запер дверь и молча подошел к шкафу, стоявшему в углу. В шкафу висела милицейская форма, в которую он жестом приказал Коннору переодеться. Поскольку Коннор за последнюю неделю убавил в весе, форма висела на нем, как на вешалке, брюки были слишком широки в поясе, и он подумал: «Слава Богу, на них есть подтяжки». Однако в фуражке и в длинной синей шинели он выглядел ничуть не хуже тысячи милиционеров, которые в это утро ходили по улицам Петербурга. Он оставил свою тюремную форму на дне шкафа, подумав: «Интересно, как начальник от нее избавится?» Все еще молча Большенков втолкнул его в маленькую каморку, которую он запер на ключ.
После долгого ожидания дверь открылась, послышались шаги, а потом открылась другая дверь — это, должно быть, была дверца шкафа в кабинете начальника. Коннор стоял не шевелясь, пытаясь понять, что происходит. Первая дверь снова открылась, и в кабинет шумно ввалились два или три человека. Через несколько секунд они ушли, волоча что-то или кого-то из кабинета, и с силой захлопнули дверь.
Через несколько секунд дверь каморки отворилась, и Большенков зна́ком приказал Коннору выходить. Они снова вышли в коридор. Если бы Большенков повернул налево, это значило бы, что они возвращаются в камеру. Но он повернул направо. У Коннора подгибались колени, но он старался идти как можно быстрее.
Когда они вышли во двор, первое, что он увидел, был эшафот; перед ним ставили роскошное позолоченное кресло, обитое красным плюшем. Коннор догадался, кто в нем будет сидеть. Они с Большенковым прошли через двор. Коннор увидел группу милиционеров в длинных синих шинелях — таких же, как у него; они загоняли с улицы во двор прохожих, которые, видимо, должны были присутствовать при казни.
Большенков быстро прошел к машине, стоявшей в дальнем углу двора. Коннор хотел было открыть правую дверцу, но Большенков покачал головой и указал ему на водительское место. Коннор сел за руль.
— Подъезжайте к воротам и там остановитесь, — сказал Большенков, садясь на пассажирское сиденье.
Коннор включил первую скорость, медленно пересек двор и остановился перед двумя охранниками, стоявшими перед закрытыми воротами. Один из них отдал честь начальнику, а другой заглянул под машину, на заднее сиденье и осмотрел багажник.
Большенков наклонился и одернул рукав на левом запястье Коннора. Когда охранники закончили осмотр машины, они выпрямились и снова отдали честь Большенкову. На водителя никто из них не обратил ни малейшего внимания. Были отодвинуты большие деревянные засовы, и ворота «Крестов» открылись.
— Поехали, — тихо сказал Большенков. Коннор увидел, что какой-то подросток вбежал в тюрьму, словно зная, куда он направляется.
— Куда? — прошептал Коннор.
— Направо.
Коннор вырулил на набережную и поехал вдоль Невы к центру города. Никаких других машин не было видно.
— Поверните на следующий мост, — сказал Большенков, — и потом — первый поворот налево.
Проезжая по другой стороне Невы, Коннор взглянул через реку на «Кресты». Милиционеры все еще пытались загонять прохожих в тюрьму — смотреть на его казнь. Коннор подумал: «Интересно, как Большенков выкрутится из этого дела?»
