— Нет, но если я так сделаю, то его отец будет настаивать, чтобы Гай вернулся домой и женился на мне.
— И что в этом плохого?
— А его мать заявит, что я соблазнила ее сына или, хуже того…
— Хуже того?
— …что ребенок вообще не его.
— И кто ей поверит?
— Все, кому захочется.
— Но это же несправедливо, — произнес Чарли.
— Такова жизнь, как говорил мой отец. Мне нужно было время, чтобы понять это. Для тебя таким временем была война.
— Так что мы теперь будем делать?
— Мы? — повторила Бекки.
— Да, мы. Мы все же партнеры, как тебе известно. Или ты уже забыла?
— Для начала мне придется подыскать себе жилье. Было бы нечестно по отношению к Дафни…
— Хорошей же она оказалась тебе подругой.
— Не только мне, но и тебе, — вырвалось у Бекки, когда Чарли, засунув руки в карманы, стал нервно расхаживать по комнате. Это напомнило Бекки те времена, когда они вместе учились в школе.
— Я не предполагаю… — теперь уже Чарли не находил в себе сил, чтобы взглянуть ей в лицо.
— Не предполагаешь? Не предполагаешь чего?
— Я не предполагаю… — вновь начал он.
— Да?
— …что ты согласишься выйти замуж за меня.
В комнате долго стояла тишина, прежде чем пораженная Бекки вновь обрела дар речи.
— А как же Дафни, — промолвила она.
— Дафни? Разве ты когда-нибудь верила, что у нас с ней подобные отношения? Она действительно давала мне вечерние уроки, но не такого рода, как ты думаешь. В любом случае, в жизни Дафни всегда существовал только один мужчина, так же, как в моей — только одна женщина. И ей было известно об этом с самого начала.
— Но…
— Я так давно люблю тебя, Бекки.
— О боже мой, — проговорила Бекки, охватывая голову руками.
— Извини, — сказал Чарли. — Я думал, ты знаешь об этом. Дафни мне говорила, что женщинам всегда известно о таких вещах.
— Я не имела понятия, Чарли. Настолько я была слепа и глупа одновременно.
— Я ни разу не посмотрел ни на одну другую женщину с того самого дня, когда вернулся из Эдинбурга. Все это время я надеялся, что хоть немного нравлюсь тебе, — сказал он.
— Ты всегда нравился мне, Чарли, но, боюсь, что влюблена я только в Гая.
— Счастливец. А ведь я встретил тебя первый. Знаешь, твой отец даже задал мне однажды трепку в лавке, когда услышал, как я дразнил тебя Толстушкой. — Бекки улыбнулась. — Понимаешь, мне всегда удавалось схватить в жизни все, чего по-настоящему хотелось, и как только я упустил тебя?
Бекки слушала его, не поднимая глаз.
— Конечно же, он офицер, а кто я. И этим все сказано. — Чарли перестал ходить по комнате и остановился прямо перед ней.
— Ты генерал, Чарли.
— Но это не одно и то же, верно?
Глава 12
97 Челси-террас,
Лондон ЮЗ 3
20 мая, 1920 г.
Любимый мой Гай!
Это самое трудное письмо из всех, которые мне приходилось писать в моей жизни. На самом деле, я даже не знаю, с чего начать. За три с лишним месяца после твоего отъезда в Индию произошло кое-что такое, о чем, я чувствую, ты должен знать. Я только что была у доктора Дафни на Харли-стрит и…
Бекки остановилась, внимательно прочла те несколько предложений, которые написала, глубоко вздохнула и, скомкав лист, бросила его в стоявшую возле ног корзину для бумаг. Она встала, потянулась и пошла мерять шагами комнату в надежде на какой-нибудь подходящий предлог, чтобы не продолжать свое занятие. Времени было за полночь, и она могла пойти спать, сказав себе, что слишком устала, чтобы продолжать писать, но ей было хорошо известно, что заснуть она не сможет, пока письмо не дописано. Она вернулась за стол и попыталась устроиться поудобней, прежде чем, вновь взявшись за перо, начать все сначала.
97 Челси-террас,
Лондон ЮЗ 3
20 мая, 1920 г.
Мой дорогой Гай!
Боюсь, что мое письмо может стать для тебя неожиданным, тем более, что еще месяц назад я и сама не была ни в чем уверена. Я все откладывала это письмо в надежде, что мои страхи окажутся беспочвенными. К несчастью, это оказалось не так, и обстоятельства одолевают меня.
После того как я провела с тобой самую прекрасную ночь накануне твоего отъезда в Индию, у меня в следующем месяце случилась задержка, но я не стала беспокоить тебя в надежде, что…
«О нет», — подумала Бекки и, порвав свои последние старания, вновь швырнула клочки в корзину. Притащившись на кухню, вскипятила чайник и после второй чашки чая с неохотой вернулась к письменному столу и принялась писать заново.
97 Челси-террас,
Лондон ЮЗ 3
20 мая, 1920 г.
Дорогой Гай,
Я очень надеюсь, что у тебя в Индии все хорошо и что тебя Tie перегружают работой. Я не могу выразить, как я скучаю по тебе, но из-за предстоящих экзаменов и стремления Чарли стать вторым мистером Сэлфриджем эти первые три месяца после твоего отъезда в Индию пролетели как одно мгновение. Думаю, что тебе будет интересно узнать, что ваш бывший командир, полковник сэр Данверс Гамильтон, стал…
«А я, между прочим, беременна», — вслух произнесла Бекки и в третий раз разорвала свою писанину. Пора прогуляться по площади, решила она и отложила ручку. Взяв с вешалки в холле пальто, бегом спустилась по ступенькам и выскочила на улицу. Утратив чувство времени, она бесцельно бродила по пустынной улице, пока не обратила внимание на вновь появившиеся вывески «Продано» на магазинах 131 и 135. Возле бывшей антикварной лавки она на секунду остановилась и, заглянув в окно, к ужасу своему обнаружила, что мистер Рутерфорд вывез из помещения абсолютно все, даже кронштейны газовых светильников и каминные доски, которые, как она полагала, крепились к стенам. «Это научит тебя более внимательно изучать предложения в следующий раз», — подумала она, продолжая вглядываться в пустоту, где единственным обитателем была мышь, носившаяся по полу.
«Может быть, нам стоит открыть здесь зоологический магазин», — вслух подумала она.
— Прошу прощения, мисс.
Бекки обернулась и увидела полицейского, который дергал за ручку двери 133-го магазина, проверяя замок.
— О, добрый вечер, констебль, — пробормотала Бекки, чувствуя себя без вины виноватой.
— Сейчас почти два часа утра, мисс, а вы говорите «добрый вечер».
— Да, разве? — Бекки посмотрела на часы. — О, действительно. Как глупо с моей стороны. Видите ли, я живу в 97-м доме, — чувствуя, что нужны какие-то объяснения, добавила она. — Не могу заснуть, поэтому решила прогуляться.
