— Подумать только, я вижу тебя, старушка. Какое совпадение с моими мечтами, ты не представляешь.
Перси никогда не рассказывал о героизме своего отца, хотя некролог в «Таймс» по случаю гибели маркиза занимал добрую половину страницы. В нем описывалось, как в ходе боевых действий на Марне он в одиночку уничтожил германскую батарею, за что был посмертно удостоен выдающейся военной награды — ордена «Крест Виктории». Когда месяц спустя был убит на Ипре старший брат Перси, она осознала, как много семей страдают от этой войны. Теперь Перси унаследовал титул двенадцатого маркиза Уилтширского. Десятого и двенадцатого разделяли лишь несколько недель.
— Вы уверены, что мы едем в правильном направлении? — спросила Дафни, когда «роллс-ройс» въехал на Шафтсбури-авеню.
— Да, миледи, — ответил Хоскинз, который, очевидно, решил обращаться к ней как к маркизе, несмотря на то что они с Перси еще не были официально женаты.
— Он лишь помогает тебе свыкнуться с этой мыслью, старушка, — предположил Перси, прежде чем опять закашляться своим смехом.
Дафни была чрезвычайно довольна, когда Перси сказал ей, что собирается подать в отставку, чтобы заняться семейными поместьями. Как она ни восхищалась им, когда он был в своей темно-синей форме гвардейца, ей хотелось выйти замуж за фермера, а не за солдата. Ее никогда не привлекала возможность провести жизнь в Индии, Африке или где-нибудь в колониях.
Свернув на Малет-стрит, они увидели большую группу людей, поднимавшихся по каменным ступеням величественного здания.
— Это, наверное, и есть здание совета, — воскликнула она, словно натолкнувшись на неведомую доселе преграду.
— Да, миледи, — ответил Хоскинз.
— И хорошо запомни, Перси… — начала Дафни.
— Да, старушка?
— …что ты не должен раскрывать рта, пока с тобой не заговорят. В данном случае, мы будем находиться в не совсем привычной обстановке, и мне не хочется, чтобы кто-либо из нас попал в глупое положение. А теперь вспомни, где у тебя лежат приглашение и специальные билеты с указанием наших мест?
— Я помню, что я их клал куда-то. — Он начал шарить по карманам.
— Они лежат в левом внутреннем кармане вашего пиджака, ваша светлость, — сказал Хоскинз, останавливая машину возле здания.
— Да, конечно же, они здесь, — воскликнул Перси. — Спасибо, Хоскинз.
— Рад услужить, ваша светлость, — произнес Хоскинз.
— Идем вслед за всеми остальными, — инструктировала Дафни, — и делаем такой вид, как будто посещаем подобные мероприятия каждую неделю.
Они миновали нескольких швейцаров и привратников в форме, прежде чем клерк проверил у них билеты и провел к ряду «М».
— Я никогда раньше не сидела так далеко в театре, — заметила Дафни.
— Я лично только однажды старался держаться так далеко от сцены, — признался Перси. — И это было, когда на ней находились немцы. — Он опять закашлялся.
Дальше они сидели молча и смотрели перед собой в ожидании каких-либо событий. Сцена пустовала, если не считать четырнадцати стульев, два из которых, стоявшие в центре, были похожи на троны.
В два пятьдесят пять на сцене появились десять мужчин и две женщины, одетые все, как показалось Дафни, в длинные черные женские платья с пурпурными шарфами вокруг шеи. Они прошли по сцене медленно извивающейся колонной и заняли предназначенные им места. Свободными остались только два трона. Ровно в три звук фанфар на галерее музыкантов возвестил о прибытии короля с королевой. Все присутствовавшие встали при их появлении и продолжали стоять, пока исполнялся национальный гимн.
— Берти выглядит очень хорошо, учти, — сказал Перси, опускаясь на свое место.
— Прошу тебя, тише, — прошептала Дафни. — Его больше никто не знает.
Пожилой мужчина в длинной черной мантии — единственный, кто остался стоять, дождался, когда все усядутся, сделал шаг вперед и, поклонившись королевской чете, обратился с речью к аудитории.
Когда почетный ректор сэр Расселл Уэлс проговорил уже довольно значительное время, Перси поинтересовался у своей невесты:
— Как может человек, забросивший латынь еще в четвертом классе, воспринимать эту галиматью?
— Я сама смогла выдержать этот предмет только год.
— Тогда ты тоже не помощник, старушка, — прошептал Перси.
Кто-то из сидевших впереди обернулся и взглянул на них с осуждением.
Всю оставшуюся часть церемонии Дафни и Перси старались сидеть тихо, хотя Дафни время от времени приходилось класть руку на колено Перси, удерживая его от беспокойного ерзания на жестком деревянном стуле.
— Хорошо королю, — шептал Перси. — У него такая большая подушка для сиденья.
Наконец наступил момент, ради которого они были приглашены сюда.
Почетный ректор, зачитывавший фамилии по списку, добрался до буквы «Т» и объявил: «Бакалавр искусств миссис Трумпер из Бедфордского колледжа». Аплодисменты зазвучали чуть ли не вдвое громче, как случалось каждый раз, когда получать диплом из королевских рук выходила женщина. Бекки присела перед королем в реверансе, и он повязал ей поверх мантии то, что в программе значилось как «пурпурный капюшон», вручив после этого пергаментный свиток. Она вновь сделала реверанс и, отступив на два шага назад, возвратилась на свое место.
— Даже у меня не получилось бы лучше, — произнес Перси, разразившись аплодисментами. — И никаких призов угадавшему, кто репетировал с ней это маленькое представление, — добавил он.
Дафни покрылась румянцем. Просидев еще какое-то время, пока получали свои дипломы оставшиеся в списке, они наконец получили возможность отправиться во двор на чай.
— Не вижу их нигде, — сообщил Перси, обойдя вокруг лужайки.
— И я тоже, — откликнулась Дафни. — Но продолжай смотреть, они должны быть где-то здесь.
— Добрый день, мисс Гаркорт-Браун.
Дафни повернулась кругом.
— О, здравствуйте, миссис Сэлмон, я очень рада видеть вас. А какая очаровательная шляпка. Дорогая мисс Роач! Перси, это мама Бекки, миссис Сэлмон, и ее тетя, мисс Роач. Мой жених…
— Очень рады познакомиться с вами, ваша светлость, — проговорила миссис Сэлмон, размышляя над тем, а поверят ли ей знакомые в Ромфорде, когда она расскажет об этом.
— Вы, должно быть, очень гордитесь вашей дочерью, — заметил Перси.
— Да, горжусь, ваша светлость, — ответила миссис Сэлмон.
Мисс Роач стояла, как каменная, и не произносила ни слова.
— А где же наш молодой ученый? — спросила Дафни.
— Я здесь, — раздался голос Бекки. — А вот где были вы? — Она отделилась от группы выпускников.
— Искали тебя.
Подруги обнялись.
— Вы видели мою мать?
