Энни застонала.
— Я умру старой девой, если стану тебя слушать.
Лили вздохнула.
— Энни, дорогая…
Энни выпрямилась и укоризненно посмотрела на сестру.
— В этом твоя проблема, Лили. Ты слишком холодная. Ты не проявляешь никаких эмоций. Ты бессердечная. — Голос Энни задрожал. — Когда ты в последний раз позволяла себе чувство? Когда в последний раз плакала?
Отложив рукоделие, Лили потянулась к сестре, но Энни оттолкнула ее руки.
— Нет. Я ухожу к себе. — Она вылетела из комнаты, прижимая к губам платок.
Лили смотрела вслед сестре, мелькнувшей в вихре белых кружев. Потом прикрыла глаза. В этом проблема Энни. Девочка слишком эмоциональная, слишком ранимая. Она преуспела бы гораздо больше, будь менее доверчивой, если бы меньше верила в мифы и волшебные сказки о настоящей любви.
Лили откинулась на спинку кресла. Лео, выбравшись из угла, свернулся у ее ног.
— Я не помню, когда в последний раз плакала, — тихо пробормотала она.
Но это была ложь. Лили прекрасно помнила и время, и место. Утро, почти пять лет назад, когда она ждала, что Девон Морган приедет за ней, увезет в Гретна-Грин и женится на ней. Это путешествие так и не состоялось. Все, что Лили получила, это записку. Да, это был последний раз, когда она плакала.
И, вытерев слезы, она тогда пообещала себе, что больше никогда не будет такой слабой.
В комнату, тихо насвистывая себе под нос, вошла Мэри с метелкой из перьев. Лили вздохнула и покачала головой. Ясно, что горничная подслушивала.
Лили доложила шитье на колени.
— Можешь высказать, что у тебя на уме, Мэри. Я знаю, ты слышала нашу с Энни перепалку.
Мэри с притворно невинным видом повернулась к ней:
— Да, слышала малость.
Лили сжала в руках платок.
— Энни не понимает. Я с трудом смогла позволить себе ткань на новое платье, которое сшила для нее. Я делаю все возможное для ее дебюта, но брак… брак — совсем не то, что она думает.
— Она молодая, миледи. Молодая и порывистая, — с понимающей улыбкой ответила Мэри.
Лили вздохнула.
— Но я ее оберегаю. Почему она этого не может понять? Я была во власти нашего беспутного отца и беспечного мужа, но Энни… Энни не обязательно жить в тени контролирующего все мужчины.
Мэри кивнула:
— У нее нет ваших забот.
Лили печально рассмеялась.
— Ты хочешь сказать, что мы почти нищие? И я сижу в этом доме день за днем, стараясь расплатиться по счетам, пока свет считает меня состоятельной вдовой?
— Если бы я могла взять ваши заботы на себя, миледи, я бы это сделала. Но я никогда не верила, что вы так ничего и не придумаете.
Лили расправила плечи.
— Да. Я найду способ позаботиться обо всех нас, и у Энни состоится дебют. Хоть она и очень импульсивна.
Мэри сжала ее руку.
— Я, кажется, припоминаю другую женщину, которая когда-то тоже была юной и импульсивной.
Лили наморщила нос.
Воспоминание Мэри угодило в самую точку… к несчастью. Лили вздохнула.
— Разве я была так молода? И так импульсивна?!
Мэри не ответила. Вместо этого она торжественно кивнула.
— Я знаю, что вы сейчас в ужасном положении, миледи. Но я всегда верила в вас. Вы уже многое пережили. Умер ваш муж, потом родители, и вы взяли мисс Энни и нас к себе. Но вы с детства отличались упрямством, и я не знаю проблемы, с которой вы бы не справились.
Лили в ответ улыбнулась. Да, она была упрямой. И правда, она справлялась со всеми проблемами, с которыми сталкивалась. До сих пор. Но с этой особенной проблемой становится все труднее и труднее совладать.
— Деньги. Деньги. Деньги. Это все, о чем я могу думать. Мне нужны деньги, а не цветы, стихи и конфеты. Этого у меня с избытком. Хотя нет, — задумчиво размышляла она, — от маркиза Колтона — ничего. А еще намеревался соблазнить меня. Вот и верь ему после этого. Таковы мужчины.
— Разве лорд Медфорд не говорил, что памфлет хорошо продается? Вы должны получить за него хорошие денежки.
— Да, — кивнула Лили. — Только он может нас спасти. Правда, не слишком скоро. Новый граф может в любую минуту выставить нас на улицу. Нам очень повезло, что он до сих пор этого не сделал.
Мэри прочистила горло.
— Можно задать вам вопрос, миледи?
— Конечно.
Глаза Мэри заметались, голос перешел на хриплый шепот. Нервная улыбка появилась на губах горничной.
— Я должна прочитать вашу книгу. В чем был секрет вашей брачной ночи?
Лили хлопнула себя рукой по лбу.
— Ох, Мэри, если я тебе расскажу, ты не поверишь.
Подхватив юбки, горничная двинулась к дивану и наклонилась ниже.
— Вы должны мне рассказать, — прошептала она.
Лили закусила губу. От детского любопытства на лице Мэри у нее сжалось сердце. Она покусывала кончик пальца. Будет таким облегчением кому-нибудь рассказать. Наконец снять с души этот груз. Кроме того, Мэри через минуту забудет этот разговор. Какой от этого вред?
Лили искоса взглянула на служанку.
— Хорошо. Садись, если хочешь это услышать.
Мэри устроилась в ближайшем кресле, округлив глаза и так вцепившись в подлокотники, что костяшки пальцев побелели.
— Вы собираетесь дать мне копию памфлета?
— Нет-нет, — рассмеялась Лили. — В памфлете секрета нет. Во всяком случае, настоящего. Настоящая тайна в том… — Откашлявшись, она подалась вперед и зашептала: — Как бы это сказать… лорд Меррилл и я никогда… гм, мы так и не… одним словом, мы полностью не осуществили наш брак.
Глава 4
— Графиня особенно хороша сегодня вечером, Колтон. — Джордан повертел в руке стаканчик бренди и взглянул поверх края на Девона.
— Какая графиня? — Девон едва поднял взгляд, но, черт побери, он точно знал, о какой графине речь, и выглядела она абсолютно ошеломляюще.
Он смотрел на нее через бальный зал: темные волосы подняты в высокую прическу, легкое светло-серое платье подчеркивает фигуру, голубые глаза с фиалковым отливом искрятся. Черт! Ему уже досаждали непристойные мысли. Осуществить план соблазна будет легче, если не сходить с ума от одного взгляда на нее.
Соблазнить куда легче, когда есть преимущество. И именно так он намерен действовать. И будь проклято его неуместное влечение.
— И мисс Темплтон тоже здесь, как вижу. Без сомнения, мамаша заставила ее присутствовать, — продолжал Джордан.
Девон оглядел бальный зал. Мисс Темплтон была красива — если кто-то предпочитает высоких стройных блондинок. И в последнее время Девон их предпочитал, но с недавних пор одна миниатюрная брюнетка снова вызвала его интерес.
