– Она не вернется. Она уже никогда не вернется.
Я наклонилась и приложила ухо к Светкиной груди. Сердце
билось. Медленно, тихо, совсем не так, как положено, но оно билось.
– Лер, меня убили? – вновь прохрипела Светка. – Если меня
убили, тогда почему я жива?!
– Если ты жива, значит, тебя не убили, – сказала я,
сдерживая рыдания.
Полотенце насквозь пропиталось кровью.
– Светка, не умирай. Слышишь, не умирай! – умоляла я
подругу.
– Я стараюсь… Я не хочу умирать, потому что я тоже хочу
знать, что такое любовь… Я хочу почувствовать то же самое, что почувствовала
ты… Скажи еще раз, какая она?
– Она… Она… – Где-то совсем рядом послышался вой «скорой
помощи». – Она очень красивая… Она очень яркая… Она…
Кто-то поднял меня и отвел в сторону.
– Светка, ее не опишешь словами! – закричала что было сил. –
Ты узнаешь ее сразу! Ты узнаешь ее сразу, потому что ты никогда раньше ее не
видела!
Глава 17
Я сидела возле операционной вместе с другими нашими
ребятами. Петр сверлил меня настойчивым взглядом.
– Слышишь, Лерка, а ну-ка, подними очки, – вдруг потребовал
он.
– Зачем?
– Я же вижу, у тебя там фингал. Это Стас тебя так?
– При чем тут Стас? – нервно заерзала я на стуле.
– А что, у тебя еще кто-то есть?
– Петь, хватит. Ты стал совать свой нос в чужие дела.
Петька осторожно взял меня за руку и возбужденно заговорил:
– Лерка, послушай. А давай сбежим? – Он наклонился ко мне и,
задыхаясь, продолжал: – Давай сбежим. Например, в Питер.
– Ты плохо спал, что ли, ночью? – Я отодвинулась от Петра.
– Плохо. Словно чувствовал, что с тобой беда может
приключиться. Может, уже хватит шарахаться по ночным клубам? Видишь, не
безопасно это.
– С чего ты взял, что я по ним шарахаюсь? Первый раз за
пятилетку вылезла, да и то потому, что Светка вытащила.
– Лер, давай уедем туда, где нас никто не найдет. Дочку твою
заберем, заживем нормально, как белые люди.
– А мы сейчас живем, как черные?
– А ты сомневаешься?! Лерка, я тебя так сильно любить буду!
Всю жизнь на руках носить, а дочка твоя мне родной будет. Ты во всем на меня
положиться можешь. Обещаю. Лер, я денег скопил. Нам хватит, не переживай. А
надо будет, еще заработаем.
– Каким образом? На большую дорогу выйдем? Семейный подряд?!
– Ну зачем ты так… Я работать пойду.
– Ага. Еще скажи, что рабочие руки везде нужны! Куда ты
пойдешь, на завод?!
– Да хотя бы и на завод.
– Петь, да у тебя после Чечни психика нарушена. С тобой жить
страшно. Ты же и прибить можешь…
– Это Стас тебя прибить может, а я пальцем не трону. Буду с
тебя пылинки сдувать. Знаешь, я как всех своих похоронил, вообще о семье не
задумывался, а вот тебя увидел и понял, если ты будешь рядом, я черту рога
скручу, но ты у меня будешь жить достойно и в достатке. А если бы в тебя
попали, а не в Светку?!
– Не знаю, что бы со мной было бы.
В больничном коридоре появились Стас и Михалыч. Стас сел
передо мной на корточки и положил руки на мои колени:
– Ты как?
– В порядке.
– Ты знаешь, я как все это узнал, чуть на тот свет не
отправился. Мне без тебя не жить, Лерка. Найду этого подонка, задушу
собственными руками! Ты его когда-нибудь видела?
– Кого?
– Ну этого подонка.
– Да как я могла его видеть? Ночь, тонированные стекла, фары
слепили глаза…
– Какой марки машина?
– «Волга». Только вот колеса у нее были какие-то высокие. –
Я посмотрела Стасу в глаза: – Скажи, это не ты?
– В смысле?
– Я говорю, это не ты хотел меня убить?
– Лер, у тебя вообще с головой как? Неужели ты думаешь, что
я на такое способен?! Я как узнал, что такое несчастье случилось, Бога молил
только об одном: чтобы ты была в порядке.
– Со мной все в порядке.
– Я тебя люблю, Лерка, ты же прекрасно это знаешь. Я тебе
даже измену простил с этим гребаным антикваром.
– С кем? – опешила я.
– С антикваром Козицким.
– Это его фамилия?
– Эх ты, Валерия, девочка моя… Сама не знаешь, с кем спишь.
Так вот, ставлю тебя в известность, твой фраерок известный антиквар по фамилии
Козицкий. Один из самых состоятельных и известных людей Москвы. Про него говорят,
что он с чудинкой.
– Как это? – Я затаила дыхание.
– С головой у него проблемы, – пояснил мне Стас. – Наверно,
ударился в детстве об качели или из коляски выпал. Все антиквары не от мира
сего. Больные! За какую-нибудь старинную ерундовину мать родную продадут. Я
думал, дорогуша, ты и в самом деле нашла приличного человека! По деньгам-то он,
конечно, очень даже приличный, а так – дурак дураком. Он никогда не был женат и
никогда не женится.
– Стас, а как ты узнал, что я именно с ним встречалась?
– Элементарно. Мои ребята пробили, на кого шестисотый записан,
который подвозил тебя к дому. Оказалось, что на антиквара Козицкого. Да и на
картине твоей стоит его подпись. Я ее сразу узнал.
– Откуда?
– У меня дома висят картины точно с такой же подписью. Там
Старый Арбат нарисован и цветы какие-то.
– А откуда они у тебя?
– Жена приобрела на аукционе еще много лет назад.
Налюбоваться не может. Особенно когда на них солнечный свет падает. Говорит,
что там как-то своеобразно тона подобраны. Мол, такого нигде больше нет. Я как
эту подпись у тебя на картине увидел, приехал домой, на всякий случай сверил с
подписью на моих картинах. Одно и то же. Жена говорила, что его картины
пользуются бешеным успехом, но он просто любитель. Рисует редко, под
настроение. Так что, Лер, ты подумай, стоит ли ради такого бросать все, что
имеешь.
