Один раз он уколол меня моим прошлым, сказал, что, наверно,
меня тянет к моим криминальным подвигам. Когда он выпивал, он просил у меня
прощения, говорил о том, что ему тяжело, потому что он привык иметь отношения с
платными женщинами и у него никогда не было любви.
Временами мне казалось, что мы просто не можем существовать
без ссор. Если я пыталась вникнуть в какой-либо вопрос, дать ему какой-то
совет, он моментально заводился, смотрел на меня сверху вниз и говорил, что я
не имею права вмешиваться в его дела, потому что я не образованна и тупа.
По ночам он заставлял меня считать моих бывших мужчин и
рассказывать про каждого из них все в самых мельчайших подробностях. Я не
любила этого делать. Петенька, ты не представляешь, как сильно я не любила
этого делать. После этого мы занимались яростным сексом и он накидывался на
меня с особым остервенением.
Иногда его одолевала жадность, и он говорил, что я трачу
много денег, а иногда, наоборот, сорил деньгами и называл меня чересчур
экономной. Временами он упрекал меня в том, что никогда не чувствовал себя
таким опустошенным, как со мной.
И знаешь, Петенька, все же он очень сильно меня любил. Он до
безумия меня любил… Просто он был очень сложным и противоречивым человеком. Я
старалась приспособиться к нему, как могла. Я старалась, как могла… Однажды мы
поругались… и я уехала с вещами пожить к себе.
Я думала, что будет как всегда. Он сразу за мной примчится и
будет просить прощения… Все закончится бурным сексом, и он вернет меня обратно.
Но он не приехал. Он страдал, но он не приехал. Я очень переживала. Мы оба
приняли решение расстаться, но оба понимали, что это неправильно. Мы знали, что
наше расставание никому не принесет пользы, но по-прежнему показывали свою
гордость. А затем я поняла, что в отличие от меня, он смог без меня жить, а у
меня это не получилось. Я думала о нем каждый день, каждый час, каждую минуту.
Я просто похоронила себя заживо. А один раз я увидела его с женщиной. Это был
настоящий удар. Я не могла свыкнуться с мыслью, что Саша не является больше
частью моей жизни.
…Петенька, родной, я и сама не знаю, как я его убила…
Знаешь, в тот момент, когда мы расстались, я позвонила психоаналитику, и он
выписал мне лекарство. Я стала принимать его, чтобы забыть Сашу, но у меня
ничего не вышло. Я приехала к нему домой. Он не обрадовался моему приезду. Нет.
Он сидел в своем кабинете и рассматривал фигурку только что приобретенного на
последнем аукционе бронзового морского конька. Я стала ему что-то говорить про
свою дочь, что мне очень без нее плохо и что я хочу побыстрее ее привезти, но
он даже не слушал меня… Он по-прежнему смотрел на своего конька… А еще он
попросил меня говорить потише… Ты знаешь, тогда я возненавидела не Сашу, я
возненавидела этого конька. Все спрашивают, когда у меня появилось желание его
убить. А у меня никогда, веришь, никогда не было такого желания. Все получилось
спонтанно, я ничего не задумывала. Я просто не могла обратить на себя внимание
по-другому. Я выхватила у него эту фигурку конька и ударила его по голове…
Конек врезался в висок, Александр замер и повалился на пол…
Петенька, уж ты-то должен мне поверить. Я не хотела его
убивать. Я просто хотела обратить на себя внимание…
В СИЗО я узнала, что за время нашей недолговечной совместной
жизни Александр составил завещание – он подарил мне все свое имущество и всю
коллекцию раритетов. Он боялся, что, если что-то случится, я могу остаться ни с
чем.
Петенька, ты даже не можешь представить себе, богата. Но
зачем мне это богатство, если у меня нет ЕГО… Петь, я переписываю это богатство
на тебя, потому что ближе тебя у меня никого нет, а ты позаботься, пожалуйста,
о моей маме и о моей дочери. Я знаю, ты это сделаешь, потому что ты меня
любишь.
Сегодня меня везут в его дом. Я должна взять в руки конек и
показать, как я ЕГО убила… Знаешь, а я им не буду показывать… Я возьму этот
конек и ударю себя в висок. Я все просчитала. Я долго тренировалась и знаю
точно, как это сделать… Прости меня, Петенька, но я очень хочу к нему. Я просто
не могу здесь остаться. Я не могу смотреть в глаза своей дочери и своей матери.
Обязательно скажи им, как сильно я их люблю. Господи, посадить бы на колени
дочку, уткнуться в ее шелковые волосы… Скажи ей, что я разбилась на машине,
только не говори, что я покончила с собой в тюрьме.
Петенька, я верю, что ты распорядишься деньгами так, как
положено, и обеспечишь моим близким спокойную жизнь. Я всех вас люблю.
Прощайте».
Мужчина снял очки, вытер слезы и спрятал письмо обратно в
комод. В этом письме была его самая любимая фраза: «Ближе тебя у меня никого
нет».
Она написала это от чистого сердца, и он жил этим. Оформив
права на роскошное наследство, он перевез в Москву ее мать и дочь. После того
как в Чечне погибли все его близкие, он мечтал о семье и он ее получил. Теперь
это были его мать и его дочь… Они жили дружно и понимали друг друга с
полуслова, потому что у них была общая боль, это ОНА… Иногда он закрывал глаза
и думал о том, что все могло быть иначе… Она могла бы не встретить антиквара, а
полюбить ЕГО… Ведь они слишком многое пережили вместе, их слишком многое
связывало.
Он будил бы ее по утрам своими нежными поцелуями и укладывал
спать, баюкая по ночам… Ведь он вообще не хотел жить после Чечни, не видел
смысла. И он нашел этот смысл. Нашел сразу, как только увидел ее… Он стал жить
для того, чтобы быть хоть немного ей нужным.
Он никогда не хотел быть антикваром, но он им стал. Он
скупал предметы старины и часами любовался покупками. Он сам не знал, что это
такое, болезнь или желание стать таким, как тот, которому она отдала
предпочтение.
Дверь в комнату открылась, и на пороге появилась ухоженная
старушка.
– Сынок, может, перекусишь чего-нибудь?
– Нет, мам, спасибо. Я не голоден. Дочка придет, тогда сядем
обедать…
– Ты опять читаешь ее письмо?
– Опять.
– Сынок, так нельзя… Теперь ничего не вернешь, – вытерла
слезы старушка. – Она у меня была какая-то особенная. Дети как дети, а она
особенная… Выделялась среди толпы. Это я виновата, сынок. Ведь это я ее не
уберегла. Я что-то чувствовала, – старушка поднесла к лицу носовой платок и
промокнула глаза.
– Мам, ты здесь ни при чем…
– Сынок, столько лет прошло, а у тебя никого нет. Живем
дружно… Достаток такой, что никогда и не снилось. Ты молодой, познакомился бы с
кем-нибудь. Я бы не осудила, а только приветствовала. Что, всю жизнь и будешь
жить бобылем?
– Буду, мама, буду. Она написала, что у нее никого не было
ближе меня… Ведь она не врала?!
