— О Боже! — прорычал Финниан, но тотчас замер, почувствовав, как кончик клинка подрагивает у его подбородка.
— Значит, постараешься увидеться со мной? — переспросила Сенна. — Именно так — постараешься?
К счастью, она умела лишь искусно метать кинжал, но была совершенно неопытной в ближнем бою. Поэтому Финниан, резко выбросив руку, мгновенно сомкнул пальцы вокруг запястья Сенны, а потом дернул руку вниз, сильно встряхнув ее, — и кинжал, выпав из руки, со звоном ударился о пол.
Все еще держа Сенну за руку, он развернул ее, прижал спиной к стене и, наклонившись к ней, тихо сказал:
— Никогда не смей поднимать на меня оружие.
— А ты никогда не бросай меня, — произнесла она медленно и отчетливо; при этом лицо ее пылало, и она смотрела на него с яростью, отчего казалась еще более прекрасной.
С тихим проклятием Финниан выпустил ее запястье и провел ладонью по ее длинным локонам, еще влажным после ванны. Он не хотел сейчас ни разговаривать с ней, ни отвечать на ее вопросы — вообще ничего не хотел, так как должен был отправляться рано утром на войну. Однако же…
Внезапно он почувствовал, что его безумно влечет к Сенне — такого влечения к ней Финниан еще никогда не испытывал.
В следующее мгновение Финниан впился поцелуем в ее губы и, обнимая, оттеснил к низкой кровати. Сенна тотчас же села на матрац, а он, став перед ней, сорвал с нее накидку, прикрывавшую влажное после ванны тело. Раздвинув коленом ее ноги, он расположился между ними, но Сенна обхватила руками его шею и привлекла к себе.
Финниан снова принялся ее целовать, а она дрожащими пальцами теребила складки его рубашки. Но он, очевидно, решив, что рубаха ему не помешает, предоставил Сенне самой с ней возиться и, расстегнув ремень, уложил ее на спину и распорядился:
— Подними ноги.
Она подчинилась, а Финниан тотчас же закинул ее ноги себе на плечи и стремительно вошел в нее. Из горла Сенны вырвался хриплый стон, и она в тот же миг забыла обо всем на свете — сейчас для нее не существовало ничего, кроме этих волшебных мгновений. Выкрикивая имя Финниана, она с неистовой страстью приподнимала бедра ему навстречу, она полностью отдавала ему себя, и Финниану казалось, будто он тонет в ней. Двигаясь все быстрее и быстрее, он чувствовал, что вот-вот наступит момент, когда окажется на краю утеса и ринется вниз с головокружительной высоты, — именно такими представлялись ему мгновения наивысшего наслаждения. Момент этот действительно настал очень скоро, но только на сей раз ему посудилось, что он не прыгает вниз, а, напротив, взмывает вверх — к вершинам блаженства. Финниан взревел, содрогнулся всем телом и замер в изнеможении. И в тот же миг Сенна выкрикнула его имя в последний раз и тоже затихла.
«Только бы не обессилеть после этого», — подумал Финниан, укладываясь на матрац рядом с Сенной — он вдруг вспомнил, что скоро выступает в поход против Рэрдова. Минуту спустя он приподнялся и, заглянув в лицо Сенны, замер в изумлении. Сенна смотрела на него с таким восторгом и благоговением, как будто он был не ирландским воином, а самим Господом Богом. Но ей не следовало так смотреть на него. Ведь он был именно воином, которому предстояло вести свой народ на битву с англичанами. И еще было время заставить ее это понять.
Приподнявшись повыше, он провел по щеке Сенны костяшками пальцев и тихо сказал:
— Милая, ты не должна была позволять мне даже дотрагиваться до тебя. Я ведь погублю тебя.
Она едва заметно покачала головой:
— Нет, ошибаешься.
— Это ты ошибаешься, хотя с этим, наверное, ничего не поделаешь. — Он поцеловал ее в лоб, скатился с кровати и тут же застегнул пряжку на ремне.
— Куда ты, Финниан?!
— Все, довольно, милая. Мне пора.
Сенна, видимо, собиралась встать, но при последних его словах замерла с растерянным и немного печальным выражением на лице. А он отвернулся и сказал:
— Оставайся здесь, в комнате. — Быстро собрав свое оружие, Финниан тут же вышел из комнаты.
Внезапно из внутреннего двора донеслись громкие крики, и Финниан на мгновение остановился, потом поспешил вниз по лестнице и распахнул дверь как раз в тот момент, когда у башни появился паж.
— Гонец! — приложив ко рту ладони, крикнул юноша, покраснев от натуги. — Прибыл гонец! Король хочет собрать совет!
Крики эти эхом разлетелись во все уголки внутреннего двора, и тотчас же застучали сапоги и загремели ведра — все мужчины, оставляя свои дела, поспешили к замку. Финниан же секунду стоял, словно окаменевший. Затем бросился в башню и, перепрыгивая через две ступеньки, взлетел наверх и распахнул дверь спальни.
Сенна, стоявшая у окна, обернулась, широко раскрыла глаза и побелела.
— Делай, как я сказал, милая. Оставайся в комнате. Запри дверь. И держи наготове свой кинжал! — выпалил Финниан и, не оглянувшись, выбежал из комнаты.
Что-то холодное, похожее на лед, опустилось на плечи Сенны. Было совершенно ясно: Финниан, покидая ее, почему-то очень тревожился за ее безопасность.
Балф натянул поводья, придерживая свою лошадь, и строй солдат тотчас остановился. После захода солнца прошло уже несколько часов, но Балф продолжал продвигаться вперед, несмотря на темноту и холод. Он провел в этих местах почти тридцать лет, поэтому прекрасно знал ирландцев. И прекрасно знал О’Мэлглина.
Несомненно, О’Мэлглин вместе с этой шлюхой де Валери пришел сюда, прямо к О’Фейлу, к тому человеку, который когда-то, много лет назад, вытащил О’Мэлглина из дерьма, когда его развратница мать покончила с собой.
Но, подъезжая все ближе к ирландскому замку, Балф не чувствовал полного спокойствия, и для этого имелись причины. Конечно, Финниан О’Мэлглин находился там, внутри. Но он, безусловно, выйдет оттуда и сделает это для того, чтобы стать во главе армии. Да, ирландское войско, возможно, плохо экипировано, но зато им будет командовать человек, обладающий блистательными способностями и владеющий непревзойденным воинским искусством, известным по всей Ирландии. Уж он-то, Балф, отлично это знал, так как на протяжении ряда лет оказывался проигравшей стороной во многих столкновениях с ирландцами.
«Да, О’Мэлглин непременно выйдет, — решил Балф. — И следовательно, я буду его ждать». Так что теперь никто не выскользнет из замка, тем более ирландский пес, который почти десять лет назад своим порочным обаянием сбил с пути сестру самого капитана Балфа. О да, похоже, возвращались старые времена, поэтому О’Мэлглин умрет от медленного поворота кинжала, вонзившегося ему в грудь. Он. Балф, сам позаботится об этом.
Но сначала он с огромным удовольствием заберет для Рэрдова Сенну де Валери — в первую очередь колдунью, а не женщину.
А если она создаст ему какие-либо трудности, если начнет упрямиться, то горько пожалеет об этом — уж он-то, Балф, сумеет ее укротить и не станет слушать мольбы о милосердии.
Глава 46
Все воины уже собрались в королевских покоях, когда появилась потная и встревоженная бегунья. С минуту она, согнувшись пополам и держась за бок, пыталась отдышаться, мужчины же стояли в полнейшей тишине и с нетерпением ждали известий.
