Бросив на пол сигарету, я тут же принялась набирать его
номер телефона и, услышав, что абонент недоступен, положила телефон обратно в
сумку.
— Он недоступен, — зачем-то сказала я Татьяне и вытерла
слезы.
— Конечно, он будет недоступен, он же не идиот. Если бы он
был доступен, то в квартире не было бы трупа.
Последние слова Татьяны кольнули меня в самое сердце.
Оперевшись на стоящую рядом соседку, я ощутила, как стали Подкашиваться мои
ноги и, собрав невероятные усилия, с трудом удержала равновесие. — Лиза, ты
что? Я смогла устоять на ногах.
— Что-то мне нехорошо.
— А может, тебе померещилось?
— Что померещилось-то?
— Что там девушка убитая лежит.
— Я еще совсем с ума не сошла, — укоризненно сказала я
Татьяне. — Там труп лежит. Девушку убили выстрелом в голову.
Увидев поднимающихся по лестнице милиционеров, я посмотрела
на Татьяну испуганным взглядом и прошептала ей на ухо:
— Таня, я, наверно, пойду.
— Куда?
— Домой поеду.
— Да как ты можешь уехать в такой ситуации?
Я ничего не видела, ничего не слышала и ничем следствию
помочь не могу. Я вчера приехала из командировки и застала Лешку в постели с
этой девицей, только она тогда была еще живая. Она меня испугалась, стала
простыней прикрываться, мне даже как-то ее жалко стало. Врагу не пожелаешь
попасть в подобную ситуацию. Я сказала Лешке, что сегодня приеду за вещами, и
выбежала из квартиры. Он не позвонил ни вчера, ни сегодня. Я приехала за
вещами, а тут такая картина. Татьяна, я никаких показаний давать не хочу. Я домой
поехала.
— Не вздумай, — резко ответила Татьяна. — Сама знаешь,
какова наша милиция. А то еще тебя крайней сделают.
— А я-то здесь при чем? — не поняла я Татьяну.
— При том, что если ты вчера застала их в постели, то могут
на тебя все повесить. Обвинят тебя в убийстве на почве ревности.
— Татьяна, ты что несешь? — затряслась я словно в лихорадке.
— Я тебе дело говорю. От нашей доблестной милиции можно
всего ожидать. Я считаю, что тебе лучше остаться и дать показания.
— Ты думаешь?
— Я в этом просто уверена.
Я послушалась Татьяну, все же осталась и, вновь вернувшись в
квартиру, принялась отвечать на все вопросы приехавшей на место преступления
опергруппы. Я была в крайне подавленном состоянии, с ужасом прокручивала в
голове всю картину произошедшего и ощущала острую душевную боль от того, что
все происходящее мне не приснилось. Это жуткая и пугающая реальность. Когда
меня спросили о том, было ли у Лешки оружие, я отрицательно покачала головой и
сказала, что его у него никогда не было и, по моему мнению, он даже не умел с
ним обращаться.
— Как вы отреагировали, увидев своего гражданского супруга в
постели с девушкой, личность которой нам придется установить? — задал мне
вопрос следователь и испытующе посмотрел на меня.
Как я могла отреагировать? С чувством собственного
достоинства, — глухо ответила я и почти вжалась в стену. Я обвела взглядом свою
кухню и поймала себя на мысли о том, что она стала какой-то серой и мрачной,
несмотря на то что окно выходило на южную сторону. Будто предметы домашнего
интерьера тоже чувствовали беду и имели уникальную способность менять цвет
соответственно настроению, которое царило в доме. Меня смутило выражение
следователя «гражданский супруг», потому что я к нему была еще не готова. Мы просто
жили с Лешкой вместе, любили друг друга, копили деньги на свадьбу. Получается,
что если двое живут под одной крышей, то это и называется «гражданским браком».
Я ничего не имела против, потому что прекрасно понимала, что с Лешкой у меня
больше вообще не будет никакого брака, ни гражданского, ни уж тем более
официального. — Ни скандалов, ни истерик не закатывала. Сказала, что завтра
приду за вещами. На наших отношениях поставлена точка.
— Вы так спокойно на это отреагировали? — недоверчиво
улыбнулся следователь.
— Да, — глухо ответила я.
— И вам не хотелось отомстить за то, что вас предали?
— Вы правы. У меня было желание устроить хороший скандал, но
я подумала: зачем топтать то, что уже затоптано?
— У вас такие крепкие нервы?
— Я не жалуюсь.
— А у вас было желание убить эту незнакомую девушку, лежащую
в вашей постели?
Вопрос следователя поверг меня в шок, и я залилась алой
краской.
— К чему вы клоните? К тому, что эту девушку убила я?
— Я этого не сказал.
— Но вы на это намекаете. Я вообще-то понятливая девушка.
Все на лету схватываю.
— И все же вы не ответили на мой вопрос, — стоял на своем
следователь.
Когда я застала Алексея в постели с незнакомой девушкой, у
меня не возникало желания ее убить. Мне всего лишь хотелось взять что-нибудь
тяжелое и в нее запустить. Подобная мысль действительно была, но я тут же
отмела ее в сторону. Если мужик загулял, то виновата не та женщина, с которой
он бросился во все тяжкие, а виноват сам мужик.
— Как вы думаете, а ваш гражданский муж смог бы пойти на
убийство? — Следователь прищурил глаза и посмотрел на меня так, словно пытался
просветить меня насквозь своим взглядом, подобно рентгеновскому аппарату.
— Нет, — не задумываясь, ответила я и нервно застучала
пальцами по кухонному столу.
— Почему вы настолько в этом уверены?
— Потому, что я слишком хорошо знала человека, с которым
жила.
— Вы противоречите сами себе. Вы говорите, что хорошо знали
своего гражданского мужа, тогда почему вы были так удивлены, когда он привел в
вашу постель постороннюю девушку?
— Измена и убийство — совсем разные вещи, и их нельзя
ставить на одну ступень. Леша не убивал. У него и пистолета никогда не было, —
заступалась я за Алексея.
— Вы уверены?
— Вполне. Да и зачем ему ее убивать? За какие грехи? Он же
понимает, что этим преступлением он перечеркнет всю свою жизнь. Лешка не
сумасшедший.
Преступления редко совершаются сумасшедшими людьми. В
основном их совершают вполне здравомыслящие люди.
— Леша не убивал, — вновь повторила я и почувствовала, как
затряслись мои губы.
