— А кто? — спросил меня прямо в лоб следователь.
— Не знаю, — дрожащим голосом ответила я. — Вы милиция, вы и
ищите.
— Мы-то найдем, — в голосе следователя появилась легкая угроза.
— Но перед тем, как найти убийцу, мне бы хотелось услышать ваше мнение.
— Я вам ничем не могу помочь.
— А вы бы смогли убить любовницу вашего гражданского мужа?
— Я?!
— Вы. Ну, например, в состоянии жуткого отчаяния под
влиянием аффекта?
— Да вы что, меня обвиняете? — незамедлительно всполошилась
я. — Получается, вам нет разницы, кого за решетку сажать. Кто первый под руку
подвернулся, тот и виновен. Вы, господин следователь, плохо сериалы смотрите. В
них женщины, доведенные до отчаяния, стреляют не любовниц, а самих мужей.
Только это не про меня.
Я вас ни в чем не обвинял, — тут же попытался исправить
ситуацию следователь и хмуро добавил:— Я всего лишь задаю вопросы, а все
остальное установит следствие. Не волнуйтесь, оно обязательно найдет виновных.
— Хочется верить, что за решеткой окажется виновный, а не
тот, кто просто проходил мимо.
Я посмотрела ясным взором на следователя и, не выдержав,
прослезилась. Достав носовой платок, я постаралась взять себя в руки и
успокоиться.
— Из-за чего вы расстроились?
— Как из-за чего? — опешила я.
— Но вы же утверждаете, что не знали эту девушку, что не
были с ней знакомы? Вы плачете, потому что она мертва?
— Мне всегда жалко, когда кто-то умирает. Мне жалко эту
молодую девушку, жалко себя, жалко Лешку, жалко нашу любовь, — нерешительно
ответила я, покусывая свои губы.
Увидев, что меня всю трясет, следователь записал координаты
моего гражданского мужа и сказал, что пока я свободна.
— В ближайшее время я вас приглашу.
— Зачем?
— Затем, что нам с вами придется еще неоднократно
побеседовать.
Я не убивала, — вновь повторила я и почувствовала, что еще
немного, и у меня начнется истерика. — Если бы я была убийцей, то сбежала бы с
места преступления и не вызывала милицию.
— В нашей практике было столько разнообразных случаев и
хорошо разыгранных жизненных спектаклей! Но я повторяю еще раз, что вас никто и
ни в чем не обвиняет. Возможно, вы постараетесь что-нибудь вспомнить.
— Что именно я должна вспомнить?
— Да что угодно! Сейчас вы в таком состоянии, что вам не до
воспоминаний, но как только вы успокоитесь, то, возможно, припомните
какие-нибудь новые детали. Вот вам моя визитка. Если вы что-то вспомните, то
сразу звоните в любое время суток.
— А все-таки, что я должна вспомнить-то? — Я ощутила, как у
меня сильно пересохло во рту.
— Ну, например, быть может, вы вспомните, что был момент,
когда вы почувствовали, что у вашего мужа кто-то есть, что он с кем-то
встречается, что у него появились собственные тайны, в которые он категорически
не хотел вас посвящать.
Я хотела было возразить, но следователь жестом дал мне
понять, чтобы я не торопилась с ответом, и попросил меня позвонить сразу, как
только Алексей появится на горизонте.
— Вы должны мне сообщить о любом звонке, любом визите вашего
мужа, и причем незамедлительно. Это же в ваших интересах. — Следователь
протянул мне свою визитку и поднялся, закончив разговор.
Я кинула в его сторону безжизненный взгляд, сунула визитку в
карман и вышла из кухни.
Глава 4
Когда я вернулась домой, у порога меня встретила
взволнованная мать.
— Мама, ты что, у дверей, что ли, стояла?
— Я тебя жду, дочка, — еле слышно произнесла мать.
— Мама, но я же уже не маленькая! Почему ты так за меня
волнуешься?
— Для меня ты всегда будешь маленькой. Когда свои дети
будут, ты меня поймешь. Как я могу не переживать, если в твоей жизни произошли
такие неожиданные изменения? Мы думали, скоро твою свадьбу сыграем. Страшно мне
за тебя, ты ведь в таком состоянии можешь разных глупостей натворить.
— А что я могу натворить? — опешила я.
— Не знаю, — ушла от ответа мать. — Женщины, доведенные до
отчаяния, способны на все. Ты же у меня такая вспыльчивая!
— Мама, но это не означает, что я должна потерять голову и
наделать каких-нибудь глупостей.
Мать словно опомнилась и с надеждой в голосе спросила:
— Дочка, а ты что, без вещей? Вы с Лешей помирились, что ли?
Я молчала, потому что была не в состоянии ответить на мамин
вопрос. Мое лицо исказила судорога, из глаз хлынули слезы.
— Мама, мне очень плохо, — только и смогла сказать я и бросилась
к испуганной матери на шею.
Когда наконец я все же смогла успокоиться и рассказала
матери о том, что же я увидела в нашей с Лешкой квартире, мама заметно
побледнела. Выслушав мой рассказ, она не произнесла ни единого слова.
— Мама, ну что ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь!
Мать сидела словно в ступоре и продолжала молчать. Не
выдержав, я отвернулась к стене и вновь зарыдала.
Мать тут же опомнилась и попыталась меня успокоить. Она
принесла мне стакан с водой, я сделала несколько глотков и поднесла носовой
платок к мокрому от слез лицу.
— Лиза, девочка моя, успокойся. Самое страшное уже позади.
Ты просто очень сильно напугалась, когда увидела эту мертвую девушку. Кто бы
мог подумать, что Алексей способен на подобное! С виду такой благородный…
Я позволила матери себя обнять и глухо спросила:
— Мама, ты считаешь, что это Лешка?
— Я не хочу в это верить, но кому еще это было нужно?
— А зачем ему ее надо было убивать? Может, это все же не он?
Может, в квартиру ворвались какие-нибудь грабители? Правда, у нас там и брать
нечего.
— Если бы в квартиру ворвались грабители, то тогда ты
увидела бы два трупа, а не один.
Я подумала о том, что в словах матери есть доля истины.
