Извини, Женя, несмотря на то, что я к тебе очень хорошо
отношусь, я все же не могу не поставить тебя в известность о том, что я ментам
не помогаю.
— Почему?
— Потому что я ментам не помогаю, и все. С какой кстати я
должна им помогать, если они не в состоянии обеспечить мою безопасность, если я
хожу по улицам и знаю, что в любой момент меня могут ограбить, похитить или
убить.
— И ты считаешь, что в этом виновата наша милиция?
— Ну не я же! Женя, ну ты прямо какой-то идеалист, честное
слово. Вроде такой взрослый мужчина, а веришь в справедливость и в честных
людей.
— А ты не веришь?
— Я уже давно ни во что не верю, потому что ни на кого в
этой жизни не могу рассчитывать, кроме себя.
— Но ведь они должны арестовать всех членов группировки!
— Да что их арестовывать? Пусть гуляют на свободе.
Возмущению Жени не было предела:
— Лиза, ты умом, что ли, тронулась? Ты только подумай, что
ты несешь? Если все уголовники будут гулять на свободе…
— Да они и так все гуляют. Сидят только те, у кого денег нет
откупиться.
— Не скажи, ведь сидят и олигархи.
— Конечно, хоть одного надо посадить, чтобы пыль в глаза
народу пустить и показать, что не важно, сколько у тебя денег, — перед законом
все равны. Нашли одного козла отпущения и отыгрались на нем. Пиар
справедливости сделали. Смешно, честное слово. А тех, кто действительно должен
сидеть, никогда не посадят, уж слишком многое они финансируют.
— Откуда у тебя такой цинизм?
— Это нормальный, здоровый взгляд на вещи, — достаточно
резко ответила я. — А откуда у тебя куриная слепота? Женя, сними розовые очки,
а то они очень сильно портят зрение. Надо же, борец за справедливость! Да у нас
всю жизнь — кто деньги платит, тот и заказывает музыку. Ментам он собрался
помогать пересажать всю преступную группировку! Да ты сейчас им поможешь, а эти
члены преступной группировки откупятся, их отпустят за отсутствие состава
преступления, они же нас с тобой уберут.
— Я с тобой не согласен.
Конечно! Как же ты можешь быть со мной согласен, если ты
далек от действительности и совсем не знаешь реальной жизни? Ты живешь в совсем
другом мире. Ежедневно оперируешь свои носы, животы, груди, ляжки и в силу
своей постоянной занятости не всегда следишь за тем, что происходит за стенами
твоей клиники.
— И что происходит в реальной жизни?
— Зачем тебе знать?
— На всякий случай.
— В реальной жизни нашу доблестную милицию особенно не
интересуют члены преступной группировки. Ее интересуют их деньги.
— Лиза, да что с тобой? Разве можно так судить о том, чего
ты толком не знаешь?
— А можно сажать в тюрьму ни в чем не повинную девушку и,
совершенно не разобравшись в том, что на самом деле произошло, делать из нее
убийцу?! — крикнула я голосом, полным отчаяния.
— Ты о чем?
— О том, что если сюда зайдет милиция, то меня сразу посадят
в тюрьму.
— За что?
— За убийство!
— А ты кого-то убила?
— Нет, но меня в нем обвиняют. Меня посадят, и ты не успеешь
сделать мое лицо. Хотя… На зоне оно мне вряд ли понадобится.
Глава 24
Я рассказала Жене все, что со мной произошло. Женя улыбнулся
своей лучезарной улыбкой и сказал мне, чтобы я ничего не боялась, потому что он
всегда будет рядом. В этот же день он позвонил моей маме и Снежке. Едва зайдя в
палату, они бросились мне на шею и дружно заревели. Мама трогала мое лицо и
говорила, что это все пустяки, главное, что я осталась жива. Снежка просила у меня
прощения и все время повторяла, что на моем месте должна была оказаться она.
— Вы не волнуйтесь, пожалуйста, — пытался успокоить плачущих
женщин Евгений. — Лицо я сделаю краше прежнего. Я вам обещаю.
— А как он его сделает? — поинтересовалась Снежка.
— Он пластический хирург, — с гордостью ответила я.
Бог мой! Я о таком муже всю жизнь мечтала. С таким мужчиной
жить — одно удовольствие. По врачам ходить не надо. Если что-то заболит, то он
тебе всегда подскажет, какое лекарство нужно принять. А самое главное, он тебя
совершенно бесплатно целыми днями оперировать будет. Хочешь, сделает из тебя
Мадонну, а хочешь — еще какую-нибудь звезду. Боже мой, вот это мужик! Второй
после бога, — с восхищением произнесла Снежка, но, поймав на себе мой взгляд,
виновато произнесла: — Вы только не подумайте ничего плохо. Я просто так
ляпнула.
— Язык у тебя без костей, — осуждающе произнесла мать. —
Вечно мелешь что попало. Ты же вроде завела с кем-то серьезные отношения.
— Завела, но это не значит, что я остановилась. Я все еще
жду, ищу, охочусь.
— И когда же ты успокоишься?
— Когда почувствую, что мне больше не хочется ждать у моря
погоды, кого-то искать и на кого-то охотиться.
Когда все пришли в себя, я обняла Снежку и маму.
— Господи, как сильно я вас люблю и как сильно мне вас не
хватало. Вы верите, что я не убивала Лешкину любовницу?
— Верим, — хором ответили мне они.
— Правда, верите?
— Конечно, верим!
— Точно-точно?
— Точно-точно.
Меня, наверно, сегодня уже увезут; но я знаю, что вы в меня
верите, и я буду бороться. Я буду доказывать, что я ни в чем не виновата. Я в
себя верю, у меня все получится. После того как я вас увидела, я почувствовала
в себе безграничные силы и возможности. Самое главное — найти хорошего
адвоката.
— А куда тебя увезут? — забеспокоилась мать.
— Точно, куда тебя увезут? — удивилась Снежка.
— Я не знаю, куда обычно увозят подозреваемых.
— А кто сказал, что ты подозреваемая?
— Я.
— Откуда у тебя такая информация?
— А что, разве меня не ищет милиция?
— Да зачем? На кой ты ей сдалась? — Мать заметно
встревожилась.
— Чтобы посадить меня в тюрьму за убийство любовницы
Алексея.
