– Ильева, мне впадлу топать домой и звонить тебе с домашнего.
Начинается! Сейчас будет «Дай конспект» или банальное «А чего задали-то?». И некоторых не волнует, что я сегодня, между прочим, тоже пары прогуляла.
– Сидор, – я распахнула двери и разъяренно посмотрела на Колю, – что?
Сосед в домашней майке, линялых шортах и домашних тапках до моего явления лениво жевал жвачку… Сидорчук ее всегда жевал, лет с тринадцати, не курил, правда, но жевал постоянно. И тут случилось эпическое и впервые мною виденное – у Коляна отвисла челюсть и вечная жвачка белым обслюнявленным комком повалилась на пол.
– Уберешь сам! – грозно предупредила я.
Сидор не ответил – медленно, расширившимися очами он начал исследование моих ног, а закончил грудью.
– Вы кто? – осипшим голосом вопросил Колян.
– Издеваешься?! – рявкнула я.
Сидорчук поднял осоловевший взгляд выше и уставился на мои… губы.
– Выше, Сидор! – срываюсь на рык.
Поднял выше и, о, наконец, глядя в мои глаза, пробормотал:
– Рита…
– Здрасти, Сидорчук, – язвительно поздоровалась я. – Так чего хотел?!
Невменяемый взгляд пополз ниже, остановившись в районе груди. Потом опустился ниже и замер на ногах. Челюсть вернулась в отвисшее состояние.
– Ты обкурился, что ли? – уже встревоженно спросила я. – Коль? Коля, блин. Коль, может, я тете Тане позвоню?
На имени собственной матери Сидор снова вернул взгляд в район моего лица и вдруг как выдохнет:
– Рита, ты такая… и глаза зеленые!
– Что? – Кажется, теперь у меня шок.
– Рита, – Колян сглотнул, – а что ты сегодня вечером делаешь?
– Елдыга захухренная! – И привязался же мавовый лексикон. – В смысле, с Ромкой сижу. Коль, ты пил сегодня?
Сидорчук молча, но активно отрицательно покачал головой.
– А чего хотел? – положительно не понимаю происходящего.
– А? Так… зайти… увидеть… – И взгляд, покинув область, принятую для изучения во время общения, устремился вниз.
Зазвонил телефон. Глянув на Сидора, окончательно поняла, что пьяный, и, закрыв дверь, побежала к аппарату.
– Ритусь, – раздалось в трубке, – ты чего телефон отключила?
– Привет, Кать, достали просто.
– Привет. Ритусь, ты сегодня не посидишь с Ромкой?
– Уже собираюсь, – понимаю, что при одной мысли о малом начинаю улыбаться.
– Спасибо, зайчонок, а то мне опять в ночную. Когда будешь?
– Ну, – я глянула на часы, – минут тридцать.
– Не успею, – простонала Катя, – тогда Ромку закрою, сама зайдешь. Пока-пока и, Рит, спасибо.
Собиралась я в режиме «тридцать секунд до взрыва». Шорты, рваная майка с изображением воющего на луну волка, кепка на встрепанные волосы, черные кроссы на широкой платформе, рюкзак, все тот же с карточками, скатеркой, которую простирнуть надо, разве что документы в стол забросила, и рывок на короткую дистанцию.
Рывок вышел дерганый – дверь открылась не с первого раза. Когда так открылась, там все еще стоял Сидор, потирая растущую шишку.
– Бросай пить, – запирая дверь, посоветовала я, – бросай, без мозгов же останешься.
Коля чего-то хотел сказать, но уставился на прорези в майке и завис.
– Жми на перезагрузку, – крикнула я, влетая в лифт.
* * *
Нервно постукивая по замусоленной стенке, дождалась спуска и вылетела в подъезд. Дверь была распахнута, так что теперь забег начался легко, но зря я надеялась на отсутствие полосы препятствий! Нет, началось все успешно – прыжок через истресканный бетон, вылет на беговую дорожку, а вот дальше…
– О-па-ся! – выдал друг Коли Сидоренко, направляющийся к нему на высокоинтеллектуальную беседу с «Тремя медведями» в руке.
«Три медведя» весело бултыхались в двухлитровой бутылке, из кармана торчала пачка сухариков, а, судя по реакции, сам Павлитос уже литрушечку уговорил.
– Здароф!
Поприветствовала я и собиралась пойти на обход, как друган Сидора расставил руки, загораживая дорогу.
– Приветос, – выдал парень, собственно за манеру речи он у нас и Павлитос вместо Павлика. – Ты кто?
С некоторым удивлением понимаю, что сей представитель отечественного производителя собственно изучает китайскую ткацкую промышленность, а если конкретно, некоторые дыры… в смысле прорези в китайской ткацкой промышленности.
– Павлитос, девушкам иногда надо в глаза смотреть, – сердито сообщила я.
Пацан оторвал взгляд от прорезей, взглянул на мое лицо, вернулся обратно и выдал:
– Ритуль, кто, говоришь, у тебя в хахалях?
Хотела сказать «Влад», вспомнила, что уже фактически никто, не к ночи будь помянута отечественная фэнтезятина.
– А нету его, – грустно созналась Павлитосу.
Тот, задумчиво изучая все то же место, уверенно отозвался:
– Теперь есть.
М-да, кандидатура впечатляла.
– Павлитос, я пьющих не люблю, – решила сразу обозначить критерии естественного отбора.
– Заметано, Рит, – отозвался парень, и «Три медведя» полетели в кусты.
Я подумала и добавила:
– И курящих…
– Было б сказано. – Пачка «Кента» умчалась догонять «медведей».
А это уже сурово.
– Павлитос, нариков тоже не уважаю, – уже не так уверенно сказала я.
– У нас с тобой так много общего, – самокрутка умчалась догонять кайф в компании «медведей» и «Кента». А после мне был задан прямой вопрос: – Идем гулять?
В этот момент я увидела 3D-эффект! Глаза наших египетских кар, тех самых, что оккупировали скамейки у подъезда, начали медленно выползать из орбит. 3D – иначе не скажешь. И вылупленные глазищи хаотически перемещались с кустов на Павлитоса… С Павлитоса на кусты… С кустов на Павлитоса…
Павлитос, заметив мой ошарашенный взгляд, обернулся, посмотрел на бабулек, узрел метание 3D-глаз и выдал:
– Можете забирать, не претендую, только с косяком осторожно, накрывает с первой затяжки. Идем, Рит.
Дальше спецэффект века – переход 3D-очей в состояние 2D с последующим сужением! Бабули обскорбились! Но высказаться не успели – Павлитос, в смысле Павел, уже уводил меня из-под обстрела.
До остановки маршрутки мы шли молча. Я так вообще в шоке, Павел, задумчиво глядя куда-то строго вперед. В итоге, едва дошли, хмуро спросил:
– С Владом что?
– Он меня… забыл. – И главное, ни слова лжи.
– Вот как… – Павел задумался.
