– Что? – полузадушенный писк полного офигения. – А… а… а как же Ян?
Минута молчания и угрожающее:
– Просто – заткнись!
И отодвинулся, прекратив давить на меня… пусть будет авторитетом. Помолчал еще с минуту, а потом… придвинулся обратно, грудь собственнически сжал и выдал:
– Богатырь уже труп, Маргош. Пока потенциальный, но это пока. А Ян сволочь, Марго, конкретная сволочь, ты таких не любишь. И он больше в твою сторону не глянет даже, гарантирую.
Афигей медленно, но верно, сменился ощущением полного попадоса. Но даже в такой ситуации молчать я не собиралась:
– Стужев, – прошипела я, пытаясь вырваться, – так ты тоже сволочь и не в моем вкусе совсем!
Кое-кто зарычал. Глухо, но очень натурально. А потом зло прошипел:
– А тебя, Маргош, никто и не спрашивал.
– То есть как?
– То есть вообще!
– Ну все! – взревела я.
И не знаю, чем бы все закончилось, если бы кто-то, совершенно без стука, но с оглушительным: «Коша!» не распахнул дверь с удара.
То есть сначала рык был за дверью, потом дверь выломали и взревели уже в спальне:
– Александр!
И мы как-то синхронно со Стужевым, зарываясь в подушки, простонали общее:
– Мля-а…
Князь добавил:
– Можно потише, а? Голова раскалывается…
– Голова??? – взревел не своим голосом сказочный злодей.
А я вдруг подумала – с каких это пор я практически постоянно матерюсь… Потом вспомнила с кем поведешься… и подумала, что семейство Кощеево плохо на меня влияет… совсем плохо.
– Дед! – прошипел Стужев, уткнувшись лбом мне в плечо. – Давай… позже, а? Ты…
– Пять минут, и чтобы оба с Яном были в моем кабинете, пропойцы!!! – проорал Кощей и вдруг неожиданно приятным и вежливым даже голосом: – Доброе утро, Маргарита. Рад видеть, что с вами все хорошо.
И мне вдруг стало стыдно. Лежу в постели с парнем, как последняя… А он еще и грудь лапает…
Осторожно убрала руку Стужева, села на постели, поправила волосы, посмотрела на Кощея и прошептала:
– Доброе утро…
Кощей был зол. В ярости просто. Но лично я уже увидела, что спали мы со Стужевым под разными покрывалами, и это несколько реабилитировало меня в собственных глазах. Про Кощея не в курсе…
– Чем ты думал? – вдруг устало и зло спросил сказочный злодей.
Князь простонал, рывком сел. Я глянула краем глаза и покраснела… Покрывало-то на нем было его, а вот под покрывалом не было ничего!
– Я вообще в другой комнате лег, – хмуро признался Стужев, глядя куда-то… в покрывало.
То есть он мне, когда попить принес, был голый?!
– А если бы я глаза открыла?!
– Что? – недовольно спросил Князь, глядя на мои в очередной раз округлившиеся очи.
Надо было бы промолчать, наверное, но я почему-то спросила:
– То есть за водой ты ходил по дому без одежды?! Типа – это я, Стужев, самое голое привидение в мире?!
Князь окаменел. Зато Кощей развернулся и торопливо вышел из спальни внука, захлопнув за собой дверь. Гомерический хохот донесся уже откуда-то из глубины дома…
– Ну, Маргошшшша! – злое шипение раздалось совсем рядом.
– Да ладно я, – все еще пребываю в ступоре, – а вот Ивана-скелета жалко стало…
Глухое рычание, и злющее:
– Я был в штанах!
Повернувшись, недоверчиво смотрю на него.
– Голый я сплю, – продолжил рычать Князь, – хожу одетый!
– Да? – задумчиво протянула. – А помнится, в джакузи…
Медленно отодвинулась от эгсгибициониста… И увидела, как у него совершенно не анимешно глаз дернулся…
Но это мелочи! Потому что в следующее мгновение я сообразила, что под рубашкой на мне ничего нет! Вообще! И я точно помню, что не раздевалась.
– Да! – зло и торжествующе выдохнул Стужев. – Это я тебя раздел! Всю! Полностью! И только потом натянул на тебя новую рубашку! Одного жаль – Иван не видел! А с другой стороны, на фига мне свидетели в грязном деле некрофилии, потому что пьяная ты ну чисто зеленый свежий трупачок, Маргоша. И да – я сволочь, и мне не стыдно, а совесть понятие для меня неизвестное, и…
Большая, толстая и массивная подушка поднялась и хряснула Стужева по наглой роже! И не успел он опомниться, как вторая добавила прямо по темечку, и тоже с размаху! А после разъяренная ведьма бросилась в атаку, колошматя гада бесстыжего всем, что под руку попадалось, от подушек до сапог каких-то!
Бой продолжался до обидного мало!
Головокружительное перемещение всего мира, и я вдруг оказалась лежащей на спине на перине, где не осталось ни подушек, ни покрывал, и только один сапог сиротливо свешивался с краю, зато Стужев оказался на мне!
Весь на мне, и руки мои плотно прижаты ко все той же перине, да так, что не пошевелить.
– Все, ведьма, – прошипел невменяемый няшка с пером в растрепанных волосах, – достала!
У меня горло спазмом перехватило, а Стужев начал медленно ко мне наклоняться. Медленно, неотвратимо и, главное, не отрывая взгляда от моих глаз. Глаза в глаза… Мои перепуганные и его злые.
– А… а… Александр, а Кощей, он…
– Заткнись! – грубо оборвал Князь.
А затем склонился к краю рубашки, сжал ткань зубами и рванул, разрывая! И почти сразу накрыл губами, а затем зубами сжал уже совсем не ткань…
– Только вот там рвать ничего не надо, а? – прошептала вконец перепуганная, но очень злая я.
– Тебе весело, Маргош? – зло полюбопытствовал Стужев. – А если так?
И дара речи я лишилась напрочь.
– Не смешно? – наглый насмешливый вопрос. – Что, правда? И даже язвить не будешь?
Я даже пошевелиться боялась. Смотрела на него широко распахнутыми глазами и ничего не могла сказать… вообще.
– Маргош, – прошептал Князь и стал на полсантиметра ближе, – ну давай… хоть слово!
Молча смотрю на него, боясь даже вздохнуть.
А он на меня, прямо в глаза…
И тут раздалось оглушительное:
– Александр!
Секунда… вторая… третья…
Рывок назад, и Стужев вскочил с постели. Инстинктивно сжала колени, продолжая в ужасе смотреть на Князя. А он на меня…
– Маргош, невинности я тебя не лишил.
Это извинения? Или проявление чувства вины?! С таким лицом не извиняются!
– Рита, только давай без слез. Я сейчас вернусь, хорошо?
И до меня доходит, что мир смазался не сам, это у меня со зрением сквозь пелену слез проблема начинается.
