«Отшумело, отмечталось, отболело, отцвело. Что же было, что осталось? Ничего…»
Лестница, ведущая на третий этаж, была узкая. На этом этаже, скорее всего, обитали дети и слуги: ни тем, ни другим роскошь не требовалась.
«В крыло слуг загляну попозже», — подумал Деклан и направился туда, где, по его представлению, должна быть детская, чуланы и выход на чердак.
Он протянул руку к медной дверной ручке, потускневшей со временем. И в этот миг леденящий холод пронесся по коридору. В изумлении Деклан увидел, как у него изо рта вылетает облачко пара.
Он взялся за ручку, но вдруг к горлу подступил приступ тошноты, такой сильный, что пришлось задержать дыхание. Голова закружилась, на лбу выступил холодный пот.
Страх сжал его сердце — такой страх, что Деклан уже готов был броситься прочь. Но, овладев собой, отступил на шаг, уперся спиной в стену. Ужас душил его.
«Не входи туда! Не входи!»
Деклан не знал, откуда возник этот голос в его голове, но был готов внять ему. Ему уже приходилось слышать, что в Доме Мане обитают привидения: что ж, против призраков в своих личных владениях он вообгце-то не возражал… По крайней мере до этой минуты.
В эту минуту он ясно осознал, что ни за что на свете не решится в одиночку открыть эту дверь и столкнуться с тем, что ждет его там, по ту сторону порога. Особенно на пустой желудок и после десяти часов за рулем.
— Что я вообще здесь делаю? — громко произнес он, пытаясь развеять страх звуком собственного голоса. — Надо спуститься вниз, разобрать вещи. Так, я иду вниз и разбираю вещи.
— С кем это ты разговариваешь, приятель?
Деклан подпрыгнул, словно баскетбольный мяч. В последний миг ему удалось замаскировать постыдный вскрик, готовый вырваться из глотки, куда более мужественным восклицанием:
— Черт бы тебя побрал, Реми! Ты меня до чертиков перепугал!
— Извини, что прервал твою беседу с дверью. Я, пока поднимался, окликнул тебя пару раз. Ты, похоже, не слышал.
— Да, наверное, не слышал.
Деклан привалился к стене, стараясь восстановить дыхание, и наконец поднял взгляд на своего друга.
За эти годы Реми Пейн почти не изменился: все та же озорная, почти мальчишеская красота, тот же вид «свободного художника». Однако теперь Деклан понимал, что его друг просто создан для работы адвокатом. Стройный, подвижный, с пронзительными голубыми глазами и выразительным ртом, сейчас он улыбался обезоруживающей улыбкой, от которой, должно быть, таяли даже суровые сердца служителей правосудия.
Реми и прежде был худощавым — и за десять лет почти не набрал вес, хотя аппетит у него всегда был волчий. В колледже он носил длинные волосы, сейчас его густые темно-каштановые волосы были коротко подстрижены.
— Ты вроде бы сказал, что будешь через пару часов.
— Ну да. А сколько прошло? Ах да, черт, два с половиной. Дек, у тебя тут все нормально? Что-то вид у тебя…
— Просто устал. Ох, как же я рад тебя видеть!
— Вовремя вспомнил! — И Реми заключил приятеля в объятия. — Ух ты, дружище, да ты накачался! Какие мышцы! Ну-ка покажи бицепсы!
— Да хватит тебе! — Деклан похлопал его по спине и высвободился из его объятий. — Скажи-ка лучше вот что… — Он обвел широким жестом все окружающее. — Как, по-твоему, я совсем рехнулся?
— Конечно! Да ты и всегда был не в себе. А теперь пойдем выпьем.
Они устроились на полу в бывшей курительной комнате с пиццей и бутылкой «Джима Бима».
Первый глоток бурбона согрел Деклана изнутри, разгоняя тревогу и страх. А огромный кусок пиццы с пепперони окончательно убедил в том, что все неожиданные волнения и страхи этого вечера вызваны лишь усталостью и голодом.
— Ты так и будешь жить на полу? Или привез с собой хотя бы пару стульев?
— Пара стульев мне не требуется. — Деклан взял у Реми бутылку, глотнул еще бурбона. — По крайней мере пока. Хочу пожить просто. Кровать и еще кое-что я привез. Ну, на кухню можно стол поставить. А со всем прочим подожду, пока не приведу дом в порядок.
— Учитывая состояние дома, — проговорил Реми, оглядываясь вокруг, — к тому времени, как ты закончишь ремонт, тебе понадобится кресло-каталка.
— Да ремонт-то здесь нужен в основном косметический. Насколько я знаю, самую серьезную работу предыдущие владельцы здесь провели. Хотели сделать из особняка отель в стиле ретро или что-то в этом роде. Почти полгода его ремонтировали, а потом вдруг продали и исчезли. Должно быть, средств не хватило.
Приподняв брови, Реми провел пальцем по слою пыли на полу.
— Жаль, пыль и грязь не пользуются спросом на рынке — иначе ты бы стал миллионером. Ах да, я и забыл, ты у нас и так миллионер. Кстати, как твои родные?
— Нормально.
— И наверное, думают: бедный наш мальчик, он сошел с ума! — Реми покрутил пальцем у виска. — Шарики за ролики заехали.
— Очень может быть. Может, они и правы. Но, черт побери, это мои шарики и мои ролики — имею право распоряжаться ими как хочу. Знаешь, я в какой-то момент понял: еще одно досудебное слушание — и утоплюсь в Бостонском заливе.
— Понимаю тебя. Корпоративное право хоть кого доведет до ручки. — Реми облизал пальцы. — Попробуй-ка заняться уголовным правом, как я! Каждый процесс — приключение. Только скажи, и мы тебе организуем контору в Новом Орлеане!
— Спасибо, я подумаю. А ты, я вижу, все так же любишь свою работу.
— Еще бы! Просто обожаю! Для меня каждый процесс — дуэль с системой, только не на шпагах, а мозговая. Знал бы ты, на какие уловки иной раз приходится пускаться… — Реми покачал головой и снова потянулся к бутылке. — А тебе, Дек, насколько я помню, никогда не нравилась юриспруденция, так ведь?
— Верно, никогда.
— Выбросил к чертям все годы, проведенные в Гарварде. Этим тебя попрекают родственнички?
— И этим тоже.
— Наплюй! Ты же знаешь, Дек, на самом деле ничего ты не выбросил. Наоборот, многое приобрел, так что расслабься и наслаждайся жизнью. Ты теперь в Новом Орлеане — по крайней мере, поблизости от Нового Орлеана, — а у нас принято смотреть на вещи легко. Эту угрюмость северян мы с тебя живо соскребем! Оглянуться не успеешь, как начнешь отплясывать тустеп и питаться красными бобами с рисом!
— Посмотрим…
— Как обустроишься, приезжай в город. Мы с Эффи сводим тебя куда-нибудь поужинать, хочу тебя с ней познакомить.
Реми сбросил пиджак, ослабил узел галстука, закатал рукава офисной синей рубашки. Если бы не короткая стрижка, он бы ничем не отличался от того паренька, вместе с которым Деклан поглощал пиццу и виски в Гарварде одиннадцать лет назад.
— Ты и в самом деле решил жениться?
Реми шумно вздохнул:
