– На пять? Это уж сильно круто. Он всегда так бедных девушек
обирает? А есть подешевле?
– У нормальных девушек, пусть даже и бедных, паспорта есть.
Может, получится и подешевле. В нашем ресторане паспортистка одна работает. Мы
с ней немного подружились. Кстати, она твоя поклонница, с ума сходит от твоего
пения. Думаю, она не откажет. У нее в сейфе паспорта умерших лежат. Короче,
сфотографируем твою Свету, вклеим карточку в документ – и порядок. Главное,
чтоб по возрасту подходила.
– Но ведь на фотографии должна быть гербовая печать… –
растерянно произнесла я.
– Тоже мне проблему нашла! У меня есть знакомый художник,
чех, он тебе любую печать за сотку баксов сделает так, что под микроскопом не
отличишь.
– А чем он ее делает?
– Обыкновенной швейной иголкой. Он виртуоз. Выцарапает все
по высшему разряду. Сотка ему, пятьсот паспортистке. Вот и все растраты.
Отправим твою Светку как чешку. Ей-то какая разница? Ей бы до дому добраться.
– Как же она будет паспортный контроль проходить, если ни
слова по-чешски не знает?
– А ей и не надо знать. Может, она глухонемая от рождения?
Руками помашет немного – вот и все слова. Мол, ребята, извините, я бы рада с
вами пообщаться, но природа не дала. Или папа с мамой недоработали. Так что не
переживай, Верка, потратишь на свою Светлану шестьсот баксов, билет ей купишь и
можешь отдыхать.
– Ее бы побыстрее отправить! Жалко девчонку! Она ведь на
улицу не выходит. Сидит, как в тюрьме.
– Перестань, Верунчик! Она у тебя, как в раю живет. Еще
уезжать не захочет! Зайду завтра к паспортистке. Покопаемся у нее в сейфе.
Нужно найти покойницу, чтобы по возрасту соответствовала. – Отложив кроссворд в
сторону, Любка подозрительно посмотрела на меня. – А ты что такая?
– Какая?
– Не знаю. Прямо светишься вся, как от счастья.
Познакомилась, что ли, с кем?
– Да уж! Познакомишься тут, если Карась повсюду, как ищейка,
шныряет.
– Вот и я о том же! Зачем тебе лишние неприятности? Сама
знаешь, что этот придурок с головой не дружит. В случае чего и выстрелить
может!
– Приперся сегодня под утро… Хотел у меня выспаться.
– Ты его пустила?
– Да на черта он мне нужен? У меня в гардеробной Светка
сидит.
– Что, опять с проверкой нагрянули, – покосившись на тихого
старичка, копавшегося в кассовом аппарате, спросила я.
– Да эти проверки совсем уже задолбали! Теперь требуют
посетителям чеки выбивать. Это ж с ума сойти можно! Сплошной убыток ресторану
получается! Короче, Максим привел старичка, чтобы он обнуление сделал. Вечером
проверок не бывает, а днем посетителей мало. Если что – ни один налоговик не
подкопается. Каждый как может на жизнь зарабатывает. Вот и дедуля пристроился.
Ходит по ресторанам, кафе, барам, магазинчикам частным и подкручивает
потихоньку. У него руки золотые. Мы его всегда вкусным обедом накормим, денег
дадим. Кстати, ты еще не слышала страшную новость?
– Какую?
– Вадима убили.
– Какого еще Вадима? – изображая удивление, спросила я.
– Саксофониста. Застрелили в собственной квартире, да еще и
ограбили! Недавно приходила полиция, расспрашивала всех, кто с ним тесно
общался.
– А кто его убил?
– Пока неизвестно. Ходят слухи, что он наркотиками торговал.
Говорят, что за наркотики его и хлопнули, но это еще не точно. Жалко, конечно,
парня. Играл так, что одуреть можно было слушая, да что уж теперь вспоминать!
Немного поохав для приличия, я поспешила уйти. Выходит,
полиция уже побывала здесь… Убийца пока не найден, значит, под подозрение
автоматически попадают все знакомые Вадима. В то злополучное утро меня
наверняка видели соседи… Ну да, я же сигналила под окнами как ненормальная,
желая предупредить саксофониста о своем приезде. Я всегда так делала, когда
наведывалась к нему… Описать меня несложно: блондинка с голубыми глазами,
русская, по вечерам поет в ресторане, где часто собираются братки…
Выпив виски, я начала переодеваться. Под воздействием
алкоголя неприятные мысли постепенно испарились. Прежде всего нужно
замаскировать ухо. Так, вчерашняя шляпа, позаимствованная у поварихи,
безнадежно пострадала… Что ж, воткнем в волосы свежий цветок, закрепим его
заколкой, а другой, такой же, вставим в декольте… По-моему, неплохо… Интересно,
чтобы сказан Михаил? Михаил… Такой красивый и… вкусно пахнущий. Завтра он будет
ждать меня в мотеле. Ровно в час дня… Нет… Я не приду… Нет…
– Веруня, ты готова? – заглянул в гримерку Максим.
– Подожди немного, – ответила я и, посмотрев на часы,
отправилась на кухню. До выступления оставалось минут десять – вполне можно
успеть перекусить. В минуты душевного дискомфорта я всегда испытывала чувство
голода, противостоять которому не было сил.
– Ты что, Веруня? – пристыдила меня пришедшая за заказом
Любка. – Налопаешься, как танцевать будешь? Тебе же на сцене до утра почти
чертиком скакать! Твой придурок пожаловал собственной персоной…
– Какой еще придурок? – растерялась я, почему-то подумав о
Михаиле.
– Какой, какой! Обыкновенный! Он, кажется, у тебя один.
Карась, кто же еще! Вырядился, зараза! Даже «бабочку» на шею нацепил, будто
оперный певец какой! Они с Макаром, как всегда, за своим столиком сидят. Карась
что-то подозрительно вежливый. На официанток внимания не обращает. Ни разу
никого за задницу не ущипнул. Вчера голяком гарцевал по всему залу, а сегодня с
«бабочкой» ходит… Прямо чудеса какие-то! Со всеми здоровается, будто никаких
оргий тут не устраивал! – Услышав первые аккорды, Любка махнула рукой. – Ладно
уж, иди, подруга! А то твой кобель в «бабочке» небось уже по стулу ерзает от
нетерпения. Даже жалко его!
Рассмеявшись, я побежала на сцену. Увидев меня, публика
взревела. Карась, довольно улыбаясь, сидел с таким видом, словно аплодисменты
относились к нему. «Ну, погоди же», – мстительно подумала я и, глядя совсем в
другую сторону, начала петь. Что-то сказав Макару, Карась пересел за свободный
столик, но я упорно продолжала делать вид, что не замечаю его. Каждый раз,
когда я поворачивалась в танце, Карась посылал мне воздушные поцелуи, поднимал
наполненный шампанским бокал и без конца поправлял «бабочку», которая, к слову
сказать, шла ему примерно так же, как бегемоту трусы…
