С трудом приподнявшись, я увидела Светку. В руках ее был
пистолет, который она, судя по всему, достала из моей сумочки.
Карась удивленно посмотрел на Светку.
– Брось пистолет, – спокойно сказал он.
– Не брошу!
– Где-то я видел эту шлюху, – нахмурившись, повернулся ко
мне Карась.
– Я была с тобой на яхте, – ответила Светка. – Ты убил мою
подругу, гнида!
– Точно, вспомнил, – скривился Карась. – Говорил же я
пацанам, что и тебя нужно было следом в воду кинуть. Веруня, это и есть тот
свидетель, про которого ты говорила? – Носком ботинка Карась пнул меня в плечо.
– Да, – прошептала я.
– Смотри, как я поступаю с ненужными свидетелями…
Карась достал из кармана пиджака пистолет и, не целясь,
выстрелил в Светку. Светка, не успев даже вскрикнуть, с грохотом повалилась на
пол. Каким-то чудом я нашла в себе силы, чтобы доползти до нее. Она лежала,
широко раскинув руки, словно собиралась загорать. На лице ее застыло
недоумение. Аккуратная дырочка в центре лба говорила о том, что пульс щупать
бесполезно.
– Скотина, зачем ты это сделал? – заплакала я.
– Затем, чтобы ты раз и навсегда усвоила, как я поступаю с
ненужными свидетелями!
Я дотянулась до пистолета, который выронила Светка, и сняла
его с предохранителя. Затем наставила пистолет на Карася и, сплюнув кровь,
сказала:
– Усваивать мне ничего не придется. Ты проиграл, Карась…
– Можешь выбросить эту игрушку. В нем нет патронов, – безразлично
сказал Карась. – В ресторане я зашел в гримерку и нашел в твоей сумке пушку.
Мне захотелось подстраховаться, и я ее разрядил. Вот и все.
Я не поверила и нажала на курок. Выстрела не последовало.
Карась ухмыльнулся и протянул мне свой пистолет:
– Лучше этот возьми. Только не советую из него палить. Он
свое отработал. До этой шлюхи из него был убит саксофонист Вадим.
– Вадима тоже убил ты?
– Он торговал наркотиками и перестал платить мзду. Хотел нас
кинуть – за что и поплатился.
Карась подошел к телефону, набрал какой-то номер и, с
усмешкой поглядывая на меня, заговорил на чешском языке. Я сидела на полу
совершенно голая и молча глотала слезы. Тело мое превратилось в один большой
синяк. Голова нестерпимо болела. Хотелось пить. Отбросив ненужный пистолет
Карася, я попыталась встать, чтобы добраться до кухни, но у меня ничего не
получилось.
За окном, постепенно приближаясь, послышался назойливый рев
полицейских сирен.
– Что это, Карась? – вздрогнула я.
– Полиция.
– Откуда она взялась?
– Я ее вызвал.
– Для чего?
– Для того чтобы посадить тебя в тюрьму.
Положив голову на колени, я зарыдала в голос:
– Гад, какой же ты гад! Расплатиться со мной решил?
Специально пушку подсунул, чтобы отпечатки остались? Ненавижу тебя, ненавижу!
Карась подошел к окну и радостно произнес:
– А соседей-то сколько вышло! Во цирк сей час будет! Большую
часть наркоты я убрал, можешь не переживать. Если ее полиция заберет, денег
жалко. Оставил пару пакетиков с герычом на видном месте. Это для того, чтобы
тебе дали по полной форме. Хранение наркотиков – раз, убийство саксофониста –
два, убийство этой шлюхи – три. Что вы с ней не поделили – я не знаю. Наверное,
меня, – противно заржал он. – Подрались, а затем ты ее шлепнула. Я живой
свидетель. У меня репутация хорошая, мне поверят. В этом городе у меня связи. А
ты здесь чужая…
Через несколько секунд в квартиру ворвались полицейские. Я
кое-как поднялась и оделась. Затем протянула руки, чтобы на них защелкнулись
наручники.
Глава 11
Как меня довезли до полицейского участка, я помню плохо.
Ужасно хотелось спать, а еще больше хотелось проснуться в собственной постели
и, встряхнув с себя остатки ночного кошмара, позавтракать на кухне вместе со
Светкой… Светка… Бедная Светка… Так и не придется ей вернуться домой… Сердце
болезненно сжалось. Я не могла поверить в то, что Светка мертва…
После формальностей в участке, на которых присутствовал
Карась, меня отвезли в мрачное здание бледно-серого цвета со стальными
решетками на окнах. Я не знала чешского языка и попросила пригласить русского
переводчика. Сидела я в небольшой душной камере вместе с тремя пожилыми
женщинами, чешками. Мы общались знаками и понимали друг друга без слов.
Со временем я потеряла счет дням. Мне казалось, что я сижу
здесь целую вечность.
Однажды после завтрака меня привели в крохотную комнатку без
окон и взмахом руки показали, чтобы я села на свободный стул. В комнату вошел
переводчик и, кивнув, сел напротив меня. Вслед за ним появился толстый чех с
кожаной папкой в руках. Вопросы его были поставлены так, что даже сомнений в
том, что именно я убила Светку и Вадима, не возникало.
Закончив допрос, следователь протянул мне протокол.
– Засунь эту бумагу себе в зад, – буркнула я, отворачиваясь
в сторону.
Переводчик, покраснев, что-то сказал чеху, и тот ушел.
– Я могу идти? – глядя в пол, произнесла я.
– Нет, вам разрешено свидание, – вежливо улыбнулся
переводчик.
«Карась», – подумала я, уныло уставившись на дверь.
Замки снова защелкали, поворачиваясь в тугих пазах, и в
комнату вошел… Михаил.
– Ты… – выдохнула я, хватаясь за горло. – Как ты сюда
попал?!
– Мне разрешили свидание на десять минут, вернее, я его
купил… Тут кругом видеокамеры. Прикасаться друг к другу нельзя, иначе свидание
моментально прекратят, но я все равно хочу тебя поцеловать. – Михаил взял меня
за руку и тут же отпрянул: над его головой замигала желтая лампочка. – Вот
видишь, не положено. Это первое и последнее предупреждение, – грустно вздохнул
он.
– Как ты узнал, что я здесь?
– Я был у Карася.
– Он сказал тебе о том, что это он меня сюда засадил?
– Он сказал, что ты совершила преступление.
– Сволочь! Сколько дней я тут нахожусь?
– Три.
– Три? Мне казалось, что больше…
