– Ну, Верка, ты даешь, – забубнил Карась, слегка приобняв
меня. – В загс сагитировала! Это же надо такому случиться! Я вообще жениться не
собирался. Хитрая ты бестия! Надо матери позвонить. Она старая. Ой как
обрадуется!
– У тебя разве мать есть? – удивилась я.
– Есть. Под Рязанью живет, в деревне.
Покачав головой, я мысленно пожалела бедную женщину. Это ж
надо выносить в своем чреве такого урода, как Карась! Черты, присущие человеку,
в нем напрочь отсутствовали. Ни жалости, ни сострадания, ни уважения к другим
людям – ничего! Как будто среди волков родился в глухой тайге… Нет, правильно
делает Макар, собираясь его убить…
Карась дышал глубоко и ровно. Уснул? – прислушалась я и
попыталась встать. Присутствовать в момент убийства мне хотелось меньше всего.
– А ну-ка ложись, – пригвоздил меня к месту злобный окрик. –
И сними эту чертову рубашку, пока я не разорвал ее на куски. В квартире ты не
должна ходить в одежде, а уж тем более спать. Я люблю, когда ты голая.
– Я думала, ты спишь… – прошептала я, стягивая рубашку через
голову.
– Я хочу, чтобы ты была рядом!
– Но мне совсем не хочется спать… Можно я посижу на кухне и
почитаю книгу?
– Все книги ты уже перечитала, – ухмыльнулся Карась.
– Я могу полистать журналы…
– А я хочу, чтобы ты лежала рядом. Верка, я не люблю
повторять!
Пришлось лечь…
Карась, притянув меня к себе, наконец заснул. Спал он на
удивление чутко, поэтому никаких попыток вырваться из его объятий я больше не
предпринимала…
Ближе к утру в коридоре послышалась легкая возня. «Это они…»
– поняла я. Сердце оглушительно забилось. Может, вскочить и спрятаться в шкаф?
«Нет, Верка, если ты сейчас шевельнешься, Карась может проснуться», – взяло
верх благоразумие. Подчиняясь ему, я зажмурилась, стараясь унять нервную дрожь.
Киллеры, нанятые Макаром, приближались к спальне. Шли они
бесшумно, как тени, прекрасно ориентируясь в большой квартире. «Господи, зачем
только я согласилась на это? – промелькнула запоздалая мысль. – Карася убить
невозможно, скорее всего, сейчас убьют меня…»
Поджав под себя ноги, я прочитала молитву. Карась завозился,
словно предчувствуя опасность. Мощный храп стал слабее и наконец прекратился
совсем. В эту минуту раздался едва слышный хлопок. Тело Карася, дернувшись,
обмякло. «Теперь моя очередь», – приготовилась я, но вместо выстрела услышала
быстро удаляющиеся шаги. В коридоре хлопнула входная дверь, затем все стихло.
Карась лежал, уткнувшись мне в шею. Глаза его были закрыты.
– Карась, ты спишь? – шепотом спросила я, но ответа не
последовало. – Ты спишь? – повторила я свой вопрос. – У меня с сердцем плохо.
Принеси мне немного корвалола. Помнишь, как ты приносил его раньше? Ты
издевался надо мной целых два года! Целых два года изо дня в день ты вытирал об
меня ноги, но, как ни странно, по первой же просьбе всегда мчался за
корвалолом… – Я говорила так тихо, что сама не слышала своего голоса. – А
помнишь, как я сюда приехала? Ты был со мной вежлив, галантен, обходителен. Ты
показался мне сказочным принцем, волшебником, готовым исполнить любое мое
пожелание. Ты рисовал радужные перспективы и говорил, что я в любой момент могу
вернуться домой. Ты был вежлив до тех пор, пока не уехал наш коллектив… Потом
ты привез меня в квартиру, которую ты снял… Зашел следом за мной и закрыл
дверь… Попытался изнасиловать меня, но я стала кричать и вырываться… Меня никто
раньше не насиловал… Никто, кроме тебя… Ты завязал мне рот платком, надругался
так, что я потеряла сознание… А потом я стала у тебя работать. Я поняла, что
тебе лучше не отказывать, никогда…
Ты всегда был скотом, Карась, и я тебя ненавидела всей
душой. Я и сама не ожидала, что во мне, такой хрупкой, может уместиться столько
ненависти… Я проклинаю не только тебя, но и твою мать, потому что нормальная
женщина не способна родить такое чудовище, как ты… Скорее всего, она была
проклята Богом за какие-то свои грехи… Знаешь, что я хочу, Карась? Я хочу взять
нож, распороть грудь и посмотреть: есть ли у тебя сердце? Я просто уверена, что
сердца у тебя нет. Я не сомневаюсь в этом… Ты бессердечный! Ты – единственный
человек на земле, у которого нет сердца… Сколько раз я клала руку на твою
грудь, но всегда с ужасом убирала, прислушавшись. У тебя там ничего не бьется.
Ничего! – Я не знала, слышал ли меня Карась или нет, но я была рада, что
наконец высказала это. Если он мертв, то мне ничего не будет. Если жив, то
сейчас он меня убьет…
Рука Карася, лежащая на моем теле, постепенно остывала.
Собравшись с силами, я оттолкнула ее, вскочила с кровати и включила ночник.
Карась лежал на боку и, казалось, спал, но в затылке его образовалась огромная
рана, из которой, сгущаясь на глазах, текла неправдоподобно темная кровь. Глаза
Карася были плотно закрыты, а рот слегка приоткрыт… Он так и не проснулся, когда
его убивали. Его мощное, мясистое тело выглядело так, словно его разрисовали
акварелью. Руки и нос заметно заострились. Мне даже показалось, что Карась
немного похудел. Совсем немного, самую малость…
Опустившись на колени, я смахнула слезы и, раскачиваясь, как
китайский божок, забормотала:
