Глава 21
Через пару недель Михаил нашел покупателя и продал сгоревший
ресторан по бросовой цене. Мы по-домашнему тихо «отметили» это событие,
старательно избегая разговоров о том, что было мне когда-то так дорого.
На следующий день мы поехали на пикник, который устраивали
товарищи моего супруга. Я никогда не любила такие мероприятия и с удовольствием
осталась бы дома, но Михаил настоял на том, чтобы мы поехали вместе.
– Верочка, все будут с женами, неудобно… – шепнул он мне
перед сном.
Из собравшихся я знала только Савелия. Слегка приобняв меня,
он сказал:
– Не обращай ни на кого внимания. У наших баб челюсти от
зависти отвисли.
Улыбнувшись, я дружелюбно подмигнула ему. Мужчины, свободно
расположившись в раскладных шезлонгах, обсуждали вопросы, связанные с работой.
Женщины накрывали на «стол», расстелив скатерть под раскидистой березой.
Растянувшись на траве, я наблюдала за тем, как они достают из сумок кастрюльки,
чистят яйца, делают салаты, режут колбасу и сыр.
Из-за туч выглянуло солнце. Стянув через голову толстый
свитер, я осталась в полупрозрачной блузке, сквозь которую просвечивал
бюстгальтер.
– Смотри, она разделась специально, чтобы наши мужики на нее
пялились, – сказала та, что была толще и выше всех.
– Я разделась потому, что мне жарко, – повернувшись к ней,
сказала я. – А ваши мужчины меня совсем не интересуют. Можете не переживать.
Гром-баба обиженно отвернулась.
– А правда, что Михаил привез вас из-за границы? – натянуто
улыбнувшись, спросила густо накрашенная блондинка лет тридцати пяти.
– Правда, – вызывающе ответила я.
– А правда, что он подцепил вас в каком-то борделе? Говорят,
вы там работали.
– Вас неправильно информировали. – Спокойствие мое было на
исходе. – Михаил подцепил меня не в борделе, а в ресторане, где я пела.
– Так вы певица? – сморщилась гром-баба.
– Можно сказать и так. Простите, а кем вы были до того, как
вышли замуж?
– Никем… – растерялась та, – обычной девушкой…
– А я вот никогда не была обычной девушкой, я всегда была
необычной. Наверное, поэтому я и нравлюсь мужчинам.
Накинув свитер на плечи, я встала и пошла к реке. Через
несколько минут к реке спустился Савелий и сел рядом.
– Тебя кто-нибудь обидел? – осторожно спросил он.
– Разве меня можно обидеть? – улыбнулась я. – Просто мне уже
порядком поднадоели эти клухи с кастрюлями. Каждая хочет знать, кто я и как
познакомилась со своим мужем.
– Не обращай внимания.
– Стараюсь, но у меня ничего не получается.
– А-а! – раздался вдруг чей-то отчаянный вскрик. Вслед за
ним послышались выстрелы. Вздрогнув, я посмотрела на Савелия. Савелий вскочил,
достал из кармана пистолет и, бросив на меня растерянный взгляд, приказал:
– Сиди здесь и не вздумай высовываться! Я сбегаю и посмотрю,
что там стряслось.
– Я не буду тут сидеть, – приподнялась я.
– Сиди, я кому сказал!
– Это ты своей жене говори, а мне ничего говорить не надо.
Плевать я хотела на твои слова!
Савелий, вздохнув, взял меня за руку и потащил по круче
вверх. Спрятавшись за столетним дубом, мы с ужасом наблюдали за тем, как люди в
черных масках с автоматами в руках, встав в ряд, расстреливали тех, кто
находился на поляне. Я хотела закричать, но Савелий, закрыв мой рот потной
ладонью, не дал произнести ни звука. Закончив стрелять, бандиты сели в «тойоту»
с забрызганными грязью номерами и уехали. Переждав минут пять, мы вышли из
укрытия. Посреди поляны лежала гром-баба. Рот ее был открыт, глаза смотрели куда-то
вдаль… Рядом с ней лежал надкушенный пирожок, который она, видимо, собиралась
съесть.
– Катерина, что ж ты так? – прошептал Савелий, опускаясь
перед ней на колени.
Мой муж лежал у джипа и громко стонал. В руке его был
пистолет. Из простреленного плеча, пульсируя, шла кровь. Схватив валявшееся
неподалеку полотенце, я быстро перевязала рану и, повернувшись к Савелию,
произнесла:
– Михаил жив! Его нужно срочно отвезти в больницу. Он без
сознания. Давай поищем, может, еще кто-нибудь уцелел.
Убитых оказалось трое, две женщины и один мужчина. Все
остальные, к счастью, были живы. Погрузив их в машину, мы поехали в больницу.
На тряской дороге мой муж пришел в себя.
– Верочка, ты как? – приподняв голову, спросил он и,
схватившись за плечо, глухо застонал.
– Все в порядке, милый! Потерпи немножко, – улыбнулась я,
выжимая из джипа максимально возможную скорость. – Савелий твой жену потерял, а
мне, как видишь, повезло…
Оставив Михаила и других раненых в приемном покое, мы
вернулись на поляну. Савелий достал сотовый телефон и вызвал милицию. Погладив
жену по слипшимся от крови волосам, он закрыл ей глаза и приглушенным голосом
сказал:
– Знаешь, Вера, при жизни я ее не сильно жаловал. Ругался по
пустякам, изменял при каждом удобном случае, а теперь вот жалею об этом…
Милиция приехала примерно через час. Угрюмый майор в мятом
кителе записал наши показания. Убитых увезли.
Ближе к вечеру, вымотанные вконец, мы наконец добрались до
больницы. Михаила уже прооперировали. Жизнь его была вне опасности. Узнав об
этом, я разревелась, как девчонка, размазывая по щекам потекшую тушь.
– Верочка, перестань, – неумело захлопотал вокруг меня
Савелий. – Хочешь, я отвезу тебя в бар? Выпьем текилу, Катерину мою помянем, за
Мишкино здоровье рюмочку поднимем…
– Хочу, – прерывисто вздохнула я. – Вези меня куда угодно,
только не оставляй одну!
Народу в баре было мало.
– Мы счастливчики, – залпом выпив текилу, сказал Савелий. –
Нас даже не задело… Это все благодаря тебе.
– А я-то тут при чем?
– Ты вовремя спустилась к реке.
– Просто женщины на меня набросились… А зачем ты пошел за
мной?
Савелий, покраснев, опустил глаза.
– Я тебя люблю, Вера…
– Что? – во все глаза уставилась я на него.
– Я тебя люблю, – повторил он.
