Голкомб со злостью произнес:
– Но он пробует убедить меня, что я не мог его увидеть.
– Все равно, личные выпады недопустимы, когда вы находитесь
в суде, сержант. Вам следует ограничиваться ответами на вопросы. В противном
случае я буду вынужден оштрафовать вас. Вам понятно?
– Да, – понуро ответил тот.
– Значит, вы говорите, что тот человек, который стоял рядом,
сделал фото, когда вы приехали? – спросил Мейсон.
– Да.
– Что вы тогда делали? Вы помните?
– Помню точно. Я наклонился и выключил зажигание и свет на
распределительном щитке, чтобы Гошен мог лучше видеть… то есть чтобы ему ничего
не светило в глаза, когда он смотрел в окно.
– Я покажу вам фотографию, сержант. Скажите, сделана ли она
была фоторепортером, стоящим рядом с машиной? Как вы можете видеть, на ней
рядом с вами сидит свидетель Гошен, а вы наклонились вперед…
– Это именно тот снимок, – подтвердил сержант Голкомб. – Он
его сделал именно в этот момент.
– Вы только один раз наклонились? Тогда, когда выключали
зажигание и щиток?
– Да. Снимок сделал фотограф, который стоял около меня.
– Вспышки не ослепили вас?
– Нет. Глаза у меня хорошие. Я привык ездить на машине
ночью, и свет фар мне не мешает. Я смотрел через свет и… Нет, сэр, свет вспышек
мне совсем не мешал. Я видел все, что происходило.
– В это самое время, – сказал Мейсон, – перед машиной стоял
другой фотограф, который снимал через переднее стекло, не так ли?
– Да, но вам не удастся запутать меня, говоря, что вспышки
нас ослепили, потому что это неправда.
– Нет-нет, – запротестовал Мейсон. – Я совсем так не говорю.
Я пытаюсь только установить порядок, в котором были сделаны снимки. Тут есть
еще один, показывающий, как вы наклонились вперед в машине. Он, должно быть,
сделан перед тем, как фотограф слева сделал свой, или же немедленно после
этого. Но этот сделан через переднее стекло.
– Да, – подтвердил сержант Голкомб, – это именно тот снимок.
– На этом снимке видны вы, свидетель Гошен и фотограф,
который сделал первый снимок, слева. Верно?
– Да.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Отметим эти снимки как
доказательства защиты номер один и номер два.
Судейский чиновник отметил фотографии.
– В это самое время другие фотографы снимали человека,
который выбежал из домика? – спросил Мейсон.
– Тогда вы еще не выбежали. Вы меня не поймаете, мистер
Мейсон. Когда я приехал, все фотографы окружили машину и делали фото. Блеск
вспышек обеспокоил вас, и тогда вы вышли, совершенно так же, как кролик,
выскакивающий из укрытия. Увидев нас и фоторепортеров, вы повернулись и убежали
в домик. Но прежде чем вы это сделали, у Гошена было достаточно времени
опознать вас.
– Когда тот человек выбежал, фотографы сняли его?
– Да, они вас сняли.
– Он заслонил лицо шляпой?
– Да, вы заслонили свое лицо шляпой.
– А теперь я покажу вам фотографию, которую хочу отметить
как доказательство защиты номер три. На ней человек, выбегающий из домика и
заслоняющий лицо шляпой.
– Да, это та самая фотография, – подтвердил сержант Голкомб.
– Это очень хороший снимок. На нем видно, как вы бежите, закрывая лицо шляпой.
– Вот именно, – сказал Мейсон. – Это доказательство защиты
номер три. Теперь я покажу вам для опознания доказательство защиты номер
четыре. Обратите внимание, сержант, на этом снимке бегущий мужчина виден немного
сбоку. На пленку также попал фотограф, сделавший снимок номер три.
Голкомб присмотрелся к фотографии. Наконец сказал:
– Да. Мне кажется, эта фотография была сделана именно так.
Да.
– Но видите, сержант, снимок номер четыре был сделан сбоку,
и черты лица этого человека видны лучше, чем на снимке номер три.
– Да, лучше, – согласился Голкомб.
– Теперь я покажу вам фотографию, которая служит
доказательством номер пять. На ней видны бегущий человек, держащий перед лицом
шляпу, и фотографы, сделавшие снимки три и четыре.
– Да, – механически подтвердил сержант Голкомб.
– Точно?
– Точно.
– Присмотритесь получше к этой фотографии. На ней хорошо
виден профиль этого мужчины. Вы считаете, это мое изображение, сержант?
Сержант Голкомб схватил фотографию и сказал:
– Сейчас, я только возьму очки.
Он сунул руку в карман, надел очки и начал присматриваться к
фотографии. Через минуту произнес:
– Нет, это не вы. Это опять какое-то мошенничество. Это
другой мужчина.
– Вот именно, – подтвердил Мейсон. – Если вы теперь
посмотрите на фотографию номер два и на человека, стоящего рядом с вашей
машиной, того, кто сделал снимок номер один в тот момент, когда вы наклонились
вперед, вы сможете узнать этого человека?
– Минутку, минутку, – вмешался Гамильтон Бергер, – я хочу
посмотреть эти фотографии. Что тут происходит?
– Пожалуйста, подойдите и посмотрите, – пригласил Мейсон.
Сержант Голкомб, внимательно разглядывавший фотографии,
внезапно отозвался:
– Тут что-то не сходится. Это фальшивая фотография.
Мейсон усмехнулся:
– Почему вы так считаете, сержант?
– Потому что было не так. Это еще одно ваше мошенничество.
– Лучше воздержитесь от оскорблений, сержант, – предостерег
его Мейсон. – В этом зале есть шесть заслуживающих доверие свидетелей, которые
могут показать, что происходило в «Слипвелл». Вы видите на этой фотографии
что-нибудь, что доказывало бы ее фальшивость?
– Я не настолько знаю фотографию, чтобы сказать что-либо об
этом, – ответил Голкомб.
– Так почему же вы считаете ее фальшивой?
– Потому что было не так.
– Было именно так. А теперь я хотел бы вам напомнить,
сержант, что вы даете показания под присягой. Когда вы подъехали к этому дому,
вас окружили фоторепортеры и стали фотографировать. Было ведь так?
– Я уже говорил вам, что так.
– Помните о присяге, сержант. Не получилось ли, что вспышки
ослепили вас и вы какое-то время не видели того, что происходило около машины в
темноте?
– Я говорю вам, что не смотрел по сторонам. Я смотрел на
домик, потому что как раз двери открылись и… и…
