– Да, это правда.
– Почему вы это сделали?
– Я подсчитал, что этому молодому человеку следует больше,
чем ему дала страховая компания. Я не филантроп, но не могу делать бизнес на
страданиях молодого человека.
– Очень благородно, – заметил Мейсон, – только не хотите ли
убедить суд, что на основании того, что я вам сказал, вы не только признали
свою ответственность за аварию, но и добавочно заплатили крупную сумму?
– Я думал, что вы юрист, достойный доверия. Теперь знаю, что
нет. Когда вы мне сказали, что у вас есть доказательства, я думал, что они
действительно у вас есть.
Мейсон улыбнулся:
– Как вы благородны, благородны и самоуверенны, мистер Аргайл.
Вы считаете, что я достоин презрения, а сами даете взятку портье, чтобы тот
показал, будто вы в тот день не выходили из клуба. Неужели вы так боялись быть
замешанным в то, что мог натворить ваш шофер?
– Это неправда.
– Вы дали деньги портье?
– Чаевые, как обычно.
– Сколько?
– Это не имеет отношения к делу.
– Сколько?
– Я протестую, ваша честь! – воскликнул Бергер, срываясь с
места. – Этого человека раздражают с умыслом…
– Протест не принят, – фыркнул судья Осборн.
– Сколько? – спросил Мейсон.
– Я думаю, пять долларов. Нo было темно, а я уже был как
следует пьян. Потом я увидел – денег не хватает, понял, что ошибся, и дал
больше.
– Сто долларов?
– Пожалуй, да.
– По ошибке?
– По ошибке.
– Вы не водили машину третьего, после полудня? Вы уверены в
этом?
– Да.
– Поэтому вы уже тогда знали, что единственным человеком,
который мог вызвать столкновение, был ваш шофер.
– Машину могли угнать.
– Если бы было так, вы не несли бы ответственности за
аварию. Как деловой человек, вы это хорошо знаете, мистер Аргайл.
– Понимаю, что вы имеете в виду, – согласился Аргайл. –
После того как вы вышли, я поприжал шофера, и он в конце концов признался, что
моя машина послужила причиной аварии, а он сбежал. Он также признался, что,
желая избежать ответственности, солгал, говоря о пропаже машины.
– Ну что же, – заметил Мейсон. – А теперь вы пришли к
заключению, что это было неправдой?
– То, что вы мне сообщили? Что моя машина замешана в аварии?
– Можно сказать и так.
– То, что вы сказали, было ложью. Виновник аварии какой-то
человек по имени Каффи.
– А кстати, – перебил его Мейсон, – вы с агентом страховой
компании заявились к молодому Финчли и грозили судом за вымогательство под
фальшивым предлогом. Потребовали возвратить деньги.
– Ясно, мы ему объяснили, что деньги ему не принадлежат ни
по закону, ни по справедливости.
– А что он ответил?
– Что вы посоветовали ему не отдавать деньги, потому что это
была добровольная выплата, которую отнять нельзя, и что вы отучите страховых
агентов от стремления перехитрить адвоката.
Судья Осборн широко улыбнулся.
– Безусловно. И все же, – сказал Мейсон, – почему, как вы
думаете, Питкин признался в аварии, если в действительности этого не было?
– Не знаю, – ответил Аргайл, – но хотел бы узнать. Я думаю
об этом и пытаюсь найти ответ, но ни до чего не додумался. Мне кажется, Питкин
был шантажистом. Он, несомненно, что-то комбинировал.
– Вы освободили его в среду, в шесть, несмотря на то что он
признался в своей вине? – заметил Мейсон.
– Я могу объяснить это.
– Пожалуйста, объясните.
– Я знал, что мой шофер в свободные дни и вечера
подрабатывает. Как-то раз признался: он – член «Бюро найма шоферов» и в
свободные дни работает. Поэтому я знал, как важно ему не опаздывать. Ведь
шоферов обычно нанимают заранее. Я сам деловой человек и знаю, что бы
чувствовал, ожидая запаздывающего шофера. Я разрешил уйти, но сделал это не
ради него, а ради его коллег из бюро.
– А вам не пришла в голову мысль, что именно тогда это и
произошло? – спокойно спросил Мейсон.
– О чем вы говорите?
– О том, что Питкин с кем-то договорился. Он должен был с
кем-то увидеться. Встретиться с тем, у кого работал пятого. И вместо того чтобы
самому отвезти машину домой, попросил коллегу сделать это, а сам отправился
туда, где перед этим был нанят.
Немного подумав, Аргайл сказал:
– Может быть, было именно так.
– Вы нанимали когда-либо шофера из этого «Бюро найма
шоферов», если Питкин был свободен?
– Нет, никогда. Если бы мне в те дни был нужен шофер, я,
конечно, договорился бы с ним самим и заплатил дополнительно за сверхурочную
работу.
– Я дам вам список из пятнадцати фамилий. Быть может, вы
кого-либо из этих людей знаете? – спросил Мейсон.
– Зачем все это? – опять взволновался Гамильтон Бергер.
– Это поможет выяснить, почему шофер Питкин утверждал, что
попал в аварию, хотя на самом деле не имел к ней никакого отношения, – ответил
Мейсон.
– О, прекрасно, – сказал Бергер. – Но я ничего не понимаю.
Ваша честь, мне кажется, этот перекрестный допрос не только ни к чему не
приведет, но нам придется стать свидетелями еще одной «штучки» защиты.
– Может быть, и так, но на этой «штучке» можно хорошо
сыграть, – улыбаясь, ответил судья. – Мне кажется, мистер Мейсон уже играет…
Аргайл надел очки, посмотрел на список, почесал затылок и
сказал:
– На то, чтобы просмотреть, мне понадобится несколько минут,
мистер Мейсон.
– Хорошо, – произнес судья Осборн. – Объявляю
пятнадцатиминутный перерыв, во время которого мистер Бергер сможет изучить
список и посовещаться со свидетелем. Перерыв.
И судья Осборн вышел из зала.
Мейсон встал, потянулся, зевнул с тщательно отработанным
равнодушием, подошел к лейтенанту Трэггу и предложил:
– Не поговорить ли нам в сторонке, лейтенант?
Трэгг кивнул, и они отошли в сторону.
– Спасибо за Голкомба, – сказал Трэгг, слегка улыбнувшись. –
Он ужасно хвалился, как выследил вас и привез Гошена, который вас опознал, а я
не смог этого сделать. Кажется, после того, что произошло в суде, он немного
поутихнет. Естественно, я говорю это вам не официально, а только так… между
нами.
