– О, как жаль! – прервала она. – Ужасно, когда страдает
молодой человек. Я на самом деле надеюсь, что все обойдется.
– И мы надеемся, – подтвердил Мейсон.
Она кончила завтракать и вынула папироску. Мейсон зажег
спичку. Она зажала его руку своими ладонями и направила огонек к папиросе.
Ладони были теплые, полные жизни. Их прикосновение – не сильное, но и не
слишком осторожное – позволило почувствовать мягкость ее пальцев. Когда она
отнимала руки, ее пальцы скользнули по пальцам Мейсона.
– Спасибо, – сказала она, взглянув на него. Глаза стали
серьезными. – Вы не догадываетесь, как я восхищена вами?
– Правда?
– Да. Я знакома со всеми делами, которые вы вели. Нахожу,
что вы блестящий, симпатичный, полны сил и всегда на стороне слабейшего. Мне
это нравится.
– Очень мило с вашей стороны, – ответил Мейсон. – Когда я
веду какие-либо дела, действительно изо всех сил стараюсь выиграть. Может быть,
все-таки вспомните, что вы делали третьего?
– Конечно, мистер Мейсон. Почти наверняка смогу вспомнить
все, что делала в тот день, но не сейчас. Принимать у себя такого знаменитого
человека, пить с ним кофе – это для меня слишком много. Вы, конечно, не можете
знать, но я очень впечатлительна. Ваш визит буду помнить долго.
– Когда сможете сообщить мне, где вы были позавчера после
обеда?
– Не знаю. Я могу… Ох, да я могу вспомнить через час либо
два. Вы хотите, чтобы я вам позвонила?
– Пожалуйста.
– Постараюсь вспомнить, хотя это нелегко… Никогда не помню
точно, где и когда я была. Если хорошенько поломаю голову, наверное, вспомню
кое-что, и можно будет восстановить весь тот день. Минутку… позавчера…
– Мне кажется, у вас нет постоянной работы?
– Я получаю денежную помощь, – улыбнулась она.
Мейсон посмотрел ей прямо в глаза:
– Алименты?
Она отвернулась, но через минуту взглянула вызывающе:
– А что в этом плохого?
– Ничего, – ответил Мейсон.
– Это имеет какое-нибудь отношение к делу, что сейчас
ведете?
Мейсон рассмеялся:
– Другими словами, вы хотите сказать, что это не мое дело?
– Я подумала – к чему ведут ваши вопросы? Где я была. И
разговор об автомобильной катастрофе. Что за этим кроется?
– Ничего, – ответил Мейсон. – Я говорю совершенно откровенно:
разыскиваю свидетеля происшествия.
– Что же, я почти уверена, что не видела ни одной
катастрофы, и где бы я ни находилась третьего после обеда, это не был
перекресток Хикман-авеню и… Как называется та, другая улица?
– Вермесилло-драйв.
– Знаю, где Хикман-авеню, но не имею представления о
Вермесилло-драйв, мистер Мейсон.
– У вас есть машина?
– Да, она мне нужна. Внешне кажется очень хорошей, но
двигатель слабый и не в лучшем состоянии.
– Какого цвета?
– Светло-коричневая.
– Меня это тоже интересует, но прежде всего я хотел бы
узнать, что вы делали в тот день.
– Как случилось, что вы пришли именно ко мне?
Мейсон усмехнулся:
– Не могу раскрывать мои источники информации, но у меня
веские причины полагать, что вы – именно та особа, которую я разыскиваю. Вы
точно соответствуете описанию.
– Можете сказать, каким образом его получили? Кто дал его?
– Нет, не могу.
– Интересно, мистер Мейсон, верите ли вы в судьбу?
– Когда как, – ответил Мейсон, выжидательно глядя на нее.
– Так получилось, мистер Мейсон, что мне нужен совет. Совет
юриста, – сказала Люсиль.
Мейсон сразу же стал подозрительным.
– Не могу взять ни одного нового дела. Я перегружен работой,
на столе меня ждет кипа писем и…
– Но ведь взялись же за дело, связанное с происшествием,
которое произошло только позавчера.
– Это совсем другое дело. Дело срочное, ну и – буду с вами
откровенен – соответствует моему складу.
– Выслушайте меня, мистер Мейсон. Я уверена, что мое дело
тоже будет… соответствовать вашему складу, – сказала Люсиль.
– Предупреждаю, не смогу его взять.
– Все равно расскажу. Я дважды была замужем. Первое
супружество оказалось просто трагическим. Когда выходила второй раз, я была…
была осторожнее.
– И на этот раз все было хорошо?
– Вовсе нет. Второй муж богат. Поэтому я и вышла. Хотела
навсегда остаться одинокой, но когда встретила его и узнала, что водятся
деньги… Ну и решилась.
– И развелись?
– Да. Но получаю алименты.
– Сколько?
– Двести долларов еженедельно.
Мейсон свистнул.
– Вы находите, что слишком много? – вызывающе спросила она.
– Вы же не знаете, сколько он зарабатывает!
– Если я правильно понял, ваша совместная жизнь продолжалась
не очень долго?
– Пять лет. Как раз в это время он и составил себе
состояние.
– Это, конечно, меняет дело, – признал Мейсон.
– А теперь он хочет предъявить иск об уменьшении алиментов.
– За это винить нельзя.
– Я думала, вы с ним поговорите и…
Мейсон энергично замотал головой:
– Нет, это было бы неэтично. Ваш муж, наверное, имеет
адвоката, представляющего его интересы, и…
– Нет у него адвоката, мистер Мейсон.
– Хотите сказать, он сам возбудит дело?
– Нет… Сейчас объясню. Его адвокат выступил в суде об
уменьшении алиментов шесть месяцев назад, но суд отклонил иск. Судья дал
понять, что считает имущественное положение моего мужа лучшим, чем мое, и что
он получил при разделе больше выгоды. Видите ли, мы работали вместе в
предприятии мужа, и я заработала для него много денег. Муж разозлился на
адвоката и поклялся, что на этот раз за дело возьмется сам.
– Скорее всего, кончится тем, что он найдет адвоката,
который будет его представлять, – сказал Мейсон.
– Не думаю. Уиллард Аллисон Бартон очень упрям и умен. По
правде говоря, в суде я больше боялась бы его, чем какого-либо адвоката. За
исключением вас, мистер Мейсон.
