– Очень злился, – поежилась Арина. – Потом успокоился, сменил гнев на милость, заявил:
«Предоставляю тебе шанс исправиться. Отправляйся в кафе «Голодный рыцарь» в торговом
центре». Дал адрес. Я его спросила: «А где оставить машину?»
– Странный вопрос, – хмыкнула я, думая о том, что нужно узнать у Обнорской, как
таинственный незнакомец передавал ей «презенты».
– Вовсе нет, – возразила собеседница. И тут же ответила на мой незаданный вопрос. – Так
мерзавец мне задания оставлял. Всегда четко приказывал: «Едешь в магазин. Автомобиль
устраиваешь в подземном паркинге, на втором этаже в квадрате Е-6. Уходишь в торговый
зал, возвращаешься через час». Я делала как он велел и находила потом на заднем сиденье
пакет. В нем лежали снимки человека, статуэтка и текст с заданием. Или, как в случае с
Пряховым, куртка курьера и посылка. Но сегодня условия немного изменились. Мне было
приказано ехать в забегаловку, сесть за определенный столик, взять у официантки конверт, заклеить его, бросить в почтовый ящик у входа в «Мишку Пастила» и оставаться в паркинге
два часа. Я в точности исполнила указание. И даже обрадовалась, что уезжать запрещено –
сил завести мотор не осталось. Сколько я там просидела, не знаю. А потом ты появилась, и я
подумала…
На Арину снова напал кашель.
– Ясно, – вздохнула я. – Зачем ты спустилась на самый нижний уровень парковки?
– Так этот гад приказал, – прохрипела Обнорская. – Он всегда укромные уголки выбирает, где народа поменьше или вообще никого нет. Мне надо домой, плохо совсем.
Но я не могла отпустить ее, не узнав всего.
– Адрес получателя помнишь?
– Улица Собачья Площадка, дом один, квартира два, Иванова Анна, – прошептала Арина. –
Некоторые московские улицы смешно называются. Например, Девятая Рота, Двенадцатая
линия Красной Сосны, проезд Соломенной сторожки. Кстати, про Собачью Площадку я
впервые услышала.
Тронув собеседницу за руку, я спросила:
– Неужели ты не заглянула внутрь? Не поинтересовалась, что написано в послании?
– Было дело, – просипела Обнорская. – Нашла там половинку листа А4 с фразой «Гуси
улетают на юг». Ни подписи, ни обращения.
– Забавно, – кивнула я. – Скажи…
Журналистка не дала мне задать очередной вопрос – показала на горло и несколько раз
беззвучно открыла рот.
– Голос пропал? – догадалась я.
Арина кивнула.
Делать нечего, пришлось сворачивать беседу. Перед тем как вылезти из малолитражки, я
попросила Обнорскую поехать домой и лечь в постель. Предостерегла ее:
– Похоже, ты правда подцепила вирус, завтра не выходи на работу. У тебя дома на двери
есть щеколда?
В ответ увидела три растопыренных пальца.
– Целых три штуки? – восхитилась я. – Задвинь все и спи спокойно. Когда проснешься, непременно звякни мне. А сегодня отключи телефоны. И домашний, и личный мобильный, и
рабочий.
Обнорская сделала головой отрицательное движение. Я попыталась успокоить ее:
– Сомневаюсь, что шантажист сможет навредить Молокову. Впрочем, давай сюда сотовый.
Арина протянула мне трубку, я вошла в меню, открыла позицию «Автоответчик» и, сделав
тембр голоса более низким, наговорила короткий текст: «Вы позвонили Арине Обнорской. У
меня грипп. Временно потеряла голос. Оставьте сообщение после гудка. Как только смогу
разговаривать, соединюсь с вами».
– Вот, теперь все будут знать, что заместитель главного редактора журнала «Дом солнца»
болеет. Отправь эсэмэску Ольге Ивановне, предупреди ее о недомогании и выздоравливай.
Ох, извини, можно личный вопрос? Тебе будет достаточно кивнуть. Эдуард хороший
диетолог?
Журналистка повертела указательным пальцем у виска. Потом подняла большой палец.
– Больной на всю голову, но прекрасный специалист? – уточнила я. Последовал
энергичный кивок «собеседницы».
– А Гаврилова?
Те же жесты повторились.
– Она тоже сумасшедшая и замечательный профессионал, – улыбнулась я. – Похоже, Орнели и Роза друг друга терпеть не могут.
Обнорская согнула пальцы и потрясла ими.
– Отношения как у кошки с собакой, – сообразила я. – Спасибо. Извини, что тебя
задержала.
Арина открыла бардачок, вытащила оттуда блокнот, ручку и написала: «Ок! Мне лучше.
Озноб прошел. Кашлять тоже. Просто голос пропал».
– Поправляйся. А я пока подумаю, как тебе помочь, – пообещала я и пошла к лифту, чтобы
подняться из паркинга.
Глава 14
Слева от центрального входа на стене торгового центра висела раритетная вещь –
выкрашенный в темно-синий цвет железный почтовый ящик. Раньше, в доинтернетовскую
эпоху, такие висели повсюду, теперь их и не видно.
– Скажите, сюда можно бросить конверт? – спросила я у скучавшего рядом охранника.
– Не волнуйтесь, письмо доставят, – приветливо ответил тот. – Жаль, вы на пять минут
опоздали. Только что курьер приезжал, забрал корреспонденцию, поехала бы сразу ваша
весточка по адресу.
– Спасибо, – пробормотала я.
Отошла в сторону, позвонила Роберту, назвала ему адрес и попросила:
– Проверь, кто там проживает.
– Никто, – в ту же секунду ответил Троянов. – Собачья Площадка исчезла с карты Москвы
полвека назад, в начале шестидесятых, когда стали прокладывать новый Арбат.
Я рассказала Роберту все, что узнала от Арины, и с запозданием удивилась:
– Зачем отправлять письмо по несуществующему адресу?
Троянов отреагировал сразу:
– Хороший вопрос, жаль, не знаю на него ответа. Но его нужно поискать.
