локальный конфликт, но к тому времени, как мы туда добрались,
все уже было улажено. — Максон покачал головой. — Честно
говоря, я так и не понял, зачем нам понадобилось туда лететь. Мы
несколько дней бродили по древним городам и пытались
разговаривать с местными жителями. Отец остался недоволен
моим уровнем владения языком и требует, чтобы я больше за-
нимался. Как будто у меня сейчас и без того мало дел, — добавил
он со вздохом.
—
Как-то это странно.
—
Наверное, он устроил какую-то проверку. В по-
следнее время он постоянно устраивает такие вещи без
предупреждения, и я даже не всегда понимаю, что меня проверяют.
Может, он хотел посмотреть, как я принимаю решения или веду
себя в непредвиденных обстоятельствах. Не знаю. — Он пожал
плечами. — В любом случае у меня такое чувство, что эту
проверку я не прошел. — Какое-то время Максон не знал, куда деть
руки. — И потом, он хотел серьезно поговорить со мной об Отборе.
Думаю, он счел, что мне полезно сделать небольшую передышку,
посмотреть на все свежим взглядом или что-то в этом роде. Честно
говоря, мне до смерти надоело, что все, кому не лень, твердят о
решении, которое должен принять я.
Ясно, что посмотреть на все свежим взглядом с точки зрения
короля значило выкинуть меня из головы. Не раз мне доводилось
видеть, с каким выражением он улыбался остальным девушкам за
столом и кивал им в коридорах. На меня он так никогда не смотрел.
Мне немедленно стало не по себе. Я не знала, что сказать.
Похоже, Максон тоже не знал.
«-6s 230 ^
Э ЛИ ТА
Я решила, что пока не стоит заводить с ним разговор о дневнике.
Он всегда с такой неуверенностью говорил о своих лидерских
качествах, о том, каким королем он хотел бы стать, что я не
чувствовала себя вправе требовать от него ответов, которых,
вполне возможно, у него пока и близко не было. Где-то глубоко в
мозгу свербела мыслишка, что он мог знать больше, чем мне в том
признавался. Необходимо получше разобраться во всем самой,
прежде чем заводить с ним этот разговор.
Максон нерешительно кашлянул и вытащил из кармана
небольшую нитку бус.
—
Как я уже сказал, мы побывали в разных городках, и я
разглядел их в лавке у одной пожилой женщины. Они голубые, —
добавил он, как будто я сама этого не видела. Ты, кажется, любишь
голубой цвет.
—
Очень люблю, — прошептала я.
Я взглянула на браслет. Несколько дней назад Максон увидел его в
лавке на другом краю земли... и подумал обо мне.
—
Больше никому ничего не привез. Если можно, пусть
это останется между нами? — (Я лишь молча кивнула.) — Ты ведь
не из тех, кто любит хвастаться.
Я не могла отвести от браслета глаз. Он был совсем скромный, из
полированных камней, которые не были даже драгоценными. Я
протянула руку и пальцем погладила бок овальной бусины.
Максон помахал браслетом, и я рассмеялась.
—
Хочешь, я надену его тебе? — предложил он.
Я кивнула и подставила ему свободное запястье. Гладкие бусины
приятно холодили кожу. Максон обвил мою руку и завязал
маленькую ленточку, на которую они были нанизаны.
—
Очень красиво, — произнес он.
Этого оказалось достаточно, чтобы сквозь все мои тревоги
пробился крохотный росток надежды.
Он заставил ощутить, как мне его не хватало, и сбросил с моего
сердца тяжкий груз. Захотелось вычеркнуть из памяти все, что
произошло после того злосчастного
231
КИР А КА С С
Хеллоуина, вернуться назад в тот вечер и вновь стать той
беззаботно танцующей парой. И тут мое сердце опять придавила
свинцовая тяжесть. Вернись мы в тот вечер, у меня не было бы
причин сомневаться в его искренности.
Даже если бы я позволила себе проявить все те качества, которыми
я, по словам отца, обладаю и которых, по мнению Аспена, начисто
лишена, я все равно не стала бы... и не смогла бы стать Крисс. Она
была лучше меня.
Я так устала, так изнервничалась и запуталась, что начала плакать.
—
Америка? — спросил Максон нерешительно. — Что
случилось?
—
Я не понимаю.
—
Чего?
Я отметила про себя, что плачущие девушки уже не наводят на
него ужас.
—
Тебя. Я совершенно перестала тебя понимать в по-
следнее время.
Я смахнула слезы с одной щеки, а Максон очень бережно утер
другую.
Странно вновь чувствовать его прикосновение. С другой стороны,
оно было таким знакомым и привычным, что мне показалось бы
неправильным, если бы он этого не сделал. Когда слезы были
утерты, Максон не отнял руки, а ладонью погладил меня по щеке.
—
Америка, — произнес он очень серьезно, — если ты
захочешь что-то узнать обо мне — о том, что для меня важно и кто
я на самом деле, — достаточно просто меня спросить.
У него был такой искренний взгляд, что я чуть и в самом деле не
спросила. Я едва не взмолилась, чтобы он все мне рассказал: в
какой момент он обратил свой взгляд на Крисс? Знал ли он про
дневники? Что такого было в этом совершенном браслете, что
заставило его вспомнить обо мне?
Но как узнать, правду он скажет или нет? А тут еще и другой
вопрос: как быть с Аспеном, если чаша весов — я это постепенно
