меня и принялся гладить по голове. Как бы мне хотелось стереть
все остальное и удержать этот миг, это краткое мгновение, полное
понимания, как много мы друг для друга значим.
—
Пожалуйста, не плачь, милая. Если бы я мог, то
сделал бы так, чтобы ты в жизни больше не пролила ни слезинки.
—
Я уже никогда тебя не увижу, — дрожащим голосом
сказала я. — И все это по собственной вине.
Он прижал меня к себе еще крепче:
—
Нет, я должен был больше тебе доверять.
—
Я должна была проявлять больше терпения.
—
Жаль, что я не сделал тебе предложение в тот вечер.
—
Жаль, что я не дала тебе его сделать.
Он фыркнул. Я подняла на него глаза, не зная, сколько еще раз
суждено мне увидеть его улыбку. Пальцы Максона утерли слезы с
моих щек. Он сидел и смотрел мне в глаза. А я — ему. Мне
хотелось навсегда запомнить этот миг.
—
Америка... я не знаю, сколько времени у нас осталось,
но не хочу растратить его на сожаления о том, чего мы не сделали.
—
И я тоже.
Я потерлась щекой о его ладонь, целуя ее. Потом поцеловала
кончик каждого пальца. Он запустил руку в мои волосы и притянул
меня к себе, так что наши губы слились.
Как же я скучала по его поцелуям, таким спокойным и уверенным.
И знала, что ни с кем и никогда больше, даже если выйду замуж за
293
КИР А КА С С
Аспена или еще за кого-ни- будь, я не буду чувствовать себя так.
Словно я делала его мир лучше. Словно я и была его миром. Это
был не взрыв, не фейерверк. Это огонь, медленно выжигающий
изнутри.
Мы переместились: я очутилась на полу, Максон надо мной. Он
провел носом по моей щеке, скользнул по шее вниз, к плечу, потом
тем же путем вернулся обратно, к губам, отмечая каждый шаг на
этой дорожке поцелуем. Я запустила руки в его волосы. Они были
очень мягкими и щекотали ладони.
Потом мы соорудили из одеял импровизированное ложе, и он
прижимал меня к себе, глядя в глаза. Если бы не моя глупость, так
могло бы быть каждую ночь до конца нашей лсизни.
Максон натянул подсохшую рубашку, а сверху надел пиджак,
чтобы прикрыть засохшие буроватые пятна, и снова свернулся
клубочком рядом со мной. Когда мы оба устали, то принялись
разговаривать. Я ни секунды не желала тратить на сон, и он, судя
по всему, тоже.
—
Думаешь, ты вернешься к нему? К твоему бывшему?
Мне не хотелось сейчас говорить об Аспене, но я обдумала эту
перспективу.
—
Он хороший выбор. Умный, смелый, пожалуй,
единственный человек на планете, который более упрям, чем я. —
Максон негромко рассмеялся. Глаза у меня были закрыты, но я
продолжала говорить. — Впрочем, должно пройти время, прежде
чем я смогу об этом думать.
—
Мм.
Молчание затянулось. Максон потер большим пальцем мою руку.
—
Не возражаешь, если я буду тебе писать? — спросил
он.
—
Наверное, стоит выждать несколько месяцев. Может,
ты и думать про меня забудешь. — (Максон издал звук, почти
похожий на смех.) — Если все-таки будешь писать... тебе придется
рассказать об этом Крисс.
—
Ты права.
«-6s 294 •'Э~>
Э ЛИ ТА
Он не пояснил, значило это, что он скажет ей или что просто не
будет писать. Впрочем, мне сейчас не хотелось уточнять.
В голове не укладывалось, что все это произошло из- за какого-то
дурацкого дневника.
Я ахнула, распахнув глаза. Дневник!
—
Максон, а что, если повстанцы-северяне ищут
дневники?
Он пошевелился, по-прежнему не открывая глаз.
—
О чем ты?
—
Когда я в тот день убежала от повстанцев в лес, то
видела, как они пробегали мимо меня. Девушка с парнем тащили
по котомке книг. Они крадут книги. А что, если им нужна какая-то
конкретная?
Максон открыл глаза и задумчиво сощурился:
—
Америка... что именно было в том дневнике?
—
Много всего. О том, как Грегори практически об-
маном захватил власть над страной, как он силой навязал людям
касты. Это было ужасно.
—
Но выпуск «Вестей» прервали, — возразил он. —
Даже если повстанцы ищут дневник, они не могли узнать ни что
это был он, ни что там написано. Поверь, после этого маленького
представления отец позаботится о том, чтобы до дневников больше
никто не добрался.
—
Они ищут дневник. -— Я закрыла рот ладонью, давя
зевок. — Я это знаю.
—
Не надо, -— сказал он. — Не надо так беспокоиться.
Может, они просто очень любят читать.
Эта попытка пошутить вызвала у меня стон.
—
Я ведь на самом деле думала, что хуже уже не сделаю.
—
Ш-ш, — произнес он, придвигаясь ближе. Его
сильные руки пригвождали меня к земле. — Не волнуйся.
Попробуй лучше поспать.
—
Но я не хочу, — прошептала я и еще крепче при-
жалась к нему.
«-6s 295 -So
КИР А КА С С
Максон снова закрыл глаза, не выпуская меня из объятий.
—
Я тоже не хочу. Даже в спокойные дни это заставляет
